— Пить меньше не имеет смысла, — объяснил Кевин и разлил бренди по бокалам. — Будешь?

— Нет, — сказал Федор. — И вам не советую. Хотя вам уже поздно ен советовать, да?

— Истинно так, — сказал Кевин. — За здоровье ректора!

Мы выпили.

Ректор закатил глаза к потолку.

— Вас вообще не волнует, что тут вот-вот начнется очередная фигня? — вопросил он.

— Такова уж жизнь в Системе, — сказал я. — Тут вечно какая-нибудь фигня начинается. Но по сравнению с той фигней, с которой нам уже приходилось и придется иметь дело, это фигня — настоящая фигня, особого отношения не требующая. Что мы, мало всякой фигни пережили, что ли?

— Откуда вообще известно об апокалипсисе? — поинтересовался Кевин.

— Из пророчества, — сказал Федор. — Четыре пешехо… тьфу, путника апокалипсиса сойдутся в этом городе, и на него прольется огненный дождь.

— Прямо, как она говорила, — заметил я.

— Кто? — спросил Кевин.

— Та журналистка.

— Подожди, так ты тоже ее видел? А я думал, мне мерещится…

— Легендарный бессмертный бог-император, — простонал Федор. — Протрезвейте уже, а? Есть же средства… Хотите, я вам помогу…

— Я не хочу, — сказал Кевин. — Мне пока комфортно.

— А я и так трезв, — сказал я. — Кстати, а почему вас двое? Ты зачем со своим дублем сюда заявился? Он кремниевый или из органики?

— Нет у меня никакого дубля, — отрезал Федор. — Я один, а у тебя просто двоится в залитых алкоголем глазах.

— Ничего у меня не двоится, — сказал я. — Я тебя разыграл.

— Ты уверен?

— Почти.

— Как давно было сделано пророчество? — осведомился Кевин.

— Неделю назад где-то.

— Ну фигня же, — сказал я. — В Системе нет никаких инструментов, позволяющих предсказывать будущее. Это шарлатанство еще похлеще того маго-карго-культа, которому ты посвятил свою жизнь.

— Карго-культ, значит? — уточнил Федор. — Это мне кто говорит? Нобелевский лауреат в области физики или существо с божественными абилками? Кевин, хоть ты ему скажи.

— Есть многое на свете, друг мой Сумкин, что и не снилось нашим физрукам, — задумчиво сказал Кевин. — Пророчества, несомненно, существуют, в том числе и истинные, но природа их туманна. Однако, я не думаю, что мы имеем дело именно с таким. Даже если мы будем исходить из того, что речь в пророчестве идет действительно о нас, а не о каких-то других четырех путниках, то я не вижу способа предугадать наше появление в этом городе.

— Вот, — сказал я.

— Однако, это не означает, что такого способа не существует вовсе, — сказал бог-император. — Впрочем, мне уже доводилось иметь дело с пророчествами, и некоторые касались меня лично, и, должен отметить, не все они сработали так, как надо. Пророчество — это еще не предопределенность.

— Чот скучновато становится, — сказал я.

Кевин понял намек и снова набулькал. Мы выпили, Федор застонал.

— Вопрос в следующем, — сказал Кевин. — Являемся ли мы инициаторами апокалипсиса или только его вестниками? Я имею в виду, начнется ли он из-за наших действий или же нам просто достаточно собраться тут вместе, чтобы все завертелось.