- Успокойся, все будет хорошо, - положил сухонькую ручку на плечо друга Мокеле.

Анчар поджал губы.

- Слишком сырая технология... Еще бы месяца два поработать...

- Угомонись, - отмахнулся узамбарец. - Ты же знаешь, что не согласись ты на открытый бой сегодня, директор не дал бы тебе больше ни дня возиться с ними. И так ты убил на них полгода!

- И три недели, - машинально пробормотал атлан, не отводя взгляда от ложи его непревзойденного величества.

Негус Соиры Абимбола Абиой Нкозана Тафари Мози Квеку - невысокий упитанный человечек лет пятидесяти в парадной накидке из птичьих перьев и в головном уборе из перьев золотых - бросал нетерпеливые взгляды то на заливающегося соловьем арбитра, то на директора училища, посаженного на почетное место по правую руку[3], то в их сторону, словно мог видеть двух притулившихся за портьерой магов. И с каждым его взглядом щеки атлана бледнели все больше.

- А сколько денег на тебя ушло. И материалов, - тем временем дотошно перечислял узамбарец. - И ты единолично занял самую лучшую мастерскую, в которой раньше проводили исследования пять профессоров!

- Но моя идея всего этого стоит! - жарко вспыхнуло белое, как мрамор арки, лицо атлана.

- Вот и Совет попечителей захотел убедиться в этом воочию, - вздохнул Мокеле. - Потому что на деревьях растет пока только бумага, но не золото. Молись Большому Полуденному Жирафу, чтобы все прошло как надо.

- Чем заниматься ерундой, я бы лучше проверил еще раз... - насупился Анчар - махровый атеист с некоторых пор - но договорить не успел.

Речь арбитра закончилась, ставки тоже, и рабочие отдернули портьеры - тяжелые и красные, как усеивавший арену песок. Арбитр взмахнул жезлом будто волшебной палочкой[4], и големы, повинуясь сигналу, ожили.

Стальной гигант в усеянных шипами доспехах расправил плечи, глаза его вспыхнули зеленым огнем, огромная лапа, похожая на наконечник тарана, отвела в сторону портьеру, и голем под возбужденные выкрики зрителей шагнул на арену.

Помахивая мечом размером с крыло ветряной мельницы так, что ветерок колыхал волосы отпрянувших в восхищенном ужасе людей, он прошел полкруга, остановился, развернулся лицом к проходу и запрокинул голову.

Вой - вызывающий, яростный, долгий и, что самое главное, неожиданный - оказал на аудиторию почти такое же воздействие, что и на завкафедры бойцового големостроения чуть раньше.

Только раз в несколько сильнее.

Но не успели передние ряды вылезти из-под скамей[5], как из-за кулис раздался ответный рев, словно стая голодных пещерных львов завидела стадо антилоп.

На этот раз его подхватил восторженный вопль сотен глоток со всей Арены: кажется, идея Анчара стала находить поддержку в народных массах.

Стальной голем ударил себя кулаком в грудь и утробно зарычал в ответ, словно торопя противника.

Тот не заставил себя долго ждать.

Занавес угрожающе затрещал, поддерживающая его гардина заскрежетала о мрамор арки - и на всеобщее обозрение выступил каменный исполин. Хотя про его каменность пока приходилось верить исключительно на слово арбитру: малиновая портьера, зацепившись за шлем, окутывала двухсполовинойметрового голема словно памятник, который забыли открыть.

Нерешительно поводя перед собой руками, в одной из которых была зажата чугунная дубина, он сделал несколько шагов вправо, и первые ряды как ветром сдуло с только что занятых мест. Наткнувшись на барьер, голем потерял равновесие, рухнул в партер, сея смерть и разрушения среди обтянутых бархатом кресел, и едва не зашиб ногами подскочившего было арбитра и рабочих.

Среди зрителей рядов и секторов подальше от места представления залетали смешки и ехидные выкрики.

Анчар закусил губу, подался вперед, готовый собственноручно наброситься на коварную занавесь, но не успел: общими усилиями портьера, наконец-то, была отделена от бойца. Тот поднялся и растерянно закрутил маленькой бесформенной головой, словно вспоминая, кто он и что тут делает.