|
И это вселяет в сердце леденящий ужас… И пусть истинные факиры давно мертвы, как угадаешь, что они оставили после себя, какое наследство? Но я же обещала его защитить… В детстве моего Гектора, лишенного помощи богов в Трое, и здесь его, Гека… я обещала его уберечь от бед, от боли, от страданий… Я должна… Я не позволю свихнувшейся Ящерице причинить ему зло… Я не думаю сейчас о себе… Я защищаю его… Я буду сражаться до конца…
Пока буря бушевала в Катиной смятенной душе, Гектор просто включил свой армейский фонарь. Свет упал на его лицо и… Катя увидела, что он – пусть внешне – ничуть не обеспокоен обрушившейся на них катастрофой. Светя фонарем, он повел Катю за стеллаж. Желтое пятно ползло по бетонному полу и… Ступни в носках, ноги в спортивных брюках, задравшаяся линялая футболка, брошенная скомканная ветровка… Катя обо что-то споткнулась во тьме. Это были старые кроссовки для бега – те самые… Луч света выхватил из тьмы лицо Софьи Мармеладовой, распростертой на полу. Они бросились к ней. От нее несло чем-то сладким, дурманящим и столь крепким, что в горле першило. – Камфара, – шепнул Гектор. – Надышалась она. Ни на руках, ни на лице Мармеладовой, ни на ее одежде не было следов крови. Они начали ее трясти, приводя в чувство, Гектор приподнял ее и усадил. Голова Мармеладовой упала на грудь, словно она все еще спала. Но вот ее ресницы дрогнули и… она медленно открыла глаза – мутные и тусклые. – Что с вами случилось? – шептала Катя. – Как вы сюда попали? Где Четвергов? Мармеладова, с трудом ворочая шеей, огляделась по сторонам… она их словно не узнавала… Камфарой от нее пахло так сильно, что и у Кати в груди спирало дыхание. Гектор нашел в складках ветровки марлевую тряпку, пропитанную камфарой, и швырнул ее далеко в угол винного погреба. Морок сразу рассеялся. Мармеладова задышала нормально, замутненное ее сознание прояснялось. – Как вы попали в погреб? Кто еще был с вами здесь в доме? Четвергов? Где он? Или… Верка-Шмыга? – Катя, вне себя от волнения, тормошила ее. – Ответьте! Мы здесь заперты! – Катя, не паникуйте. Коробка дверная из алюминия, и дверь не стальная, металлопластик, – шепнул ей на ухо Гектор очень тихо. Она, правда, в тот миг не поняла смысла фразы – какая разница, из чего сделана дверная коробка, если они заперты и некого звать на помощь в глухом мешке? И в этот миг яркий ослепительный свет вспыхнул в винном погребе – включилось верхнее освещение. А сбоку на стене загорелся монитор встроенной в стену домашней камеры наблюдения. Переход от мрака к свету оказался столь резким и неожиданным, что на мгновение они все почти ослепли. А затем… На экране появилась темная фигура – она медленно приближалась к камере. Ослепленная Катя сначала не могла ее разглядеть, но потом… С монитора на них глядело нечто невообразимое. Потрясенной Кате показалось, что это не человек перед ними, а некое создание темных кровавых легенд… чудовище, порожденное адом или больным воображением… Сморщенная чешуйчатая кожа ящера… Вытянутая морда жуткого существа, ощерившегося клыками приоткрытой пасти… Конусообразная голова, украшенная гребнем пресмыкающегося в струпьях и рубцах… Черные провалы глаз смотрели прямо на них с экрана… сквозь них… сквозь пелену времен… Истинные факиры… Четвертые… Великий Скиталец… Мегалания… Ящер… Великий Мясник… Мармеладова издала хриплый вопль, ткнув пальцем в сторону монитора, и закрыла руками лицо. |
