Яхта отчалила. Миних стоял на палубе и глядел на звездное небо. Капитан судна вошел к государю в каюту и спрашивал, куда прикажет держать путь. Государь приказал позвать Миниха.

– Фельдмаршал! я виноват пред вами, – сказал государь, – я не послушал вашего совета – спешить. Но что теперь делать? Вы столько раз бывали в опасностях и избавлялись от них, дайте совет, как нам поступить в теперешней крайности!

– Плыть поскорее в Ревель. Там стоит наша эскадра, – сказал Миних. – Ваше величество сядете на один из кораблей и поплывете в Померанию; там ваше войско; с ним воротитесь в Россию, и я ручаюсь, что в шесть недель покорится вам Петербург и все остальное государство ваше.

– Далеко! далеко! гребцы устанут, не дойдут до Ревеля! – кричали царедворцы и дамы.

– Мы сами с ними станем работать веслами, – сказал Миних.

– Опасность еще не так велика, ваше величество: Екатерина только того и желает, чтоб с нею войти в соглашение. Лучше сговориться, чем сражаться! – говорили царедворцы. Слабодушный Петр поддался этому совету и приказал направляться к Ораниенбауму.

В четыре часа утра все вышли на берег. Государю донесли, что уже императрица недалеко с войском. Петр заперся с Воронцовою и написал к Екатерине письмо: он отрекался от престола, умолял только отпустить его за границу с Воронцовой и Гудовичем.

Голштинские войска, вернувшиеся из Петергофа в Ораниенбаум, повторили клятву верности, изъявили готовность положить жизнь за государя. Петр велел им положить оружие и разойтись. Миних еще пытался возбудить падавшего духом государя и убеждал отважиться на битву. Все было напрасно. Петр написал вторично к Екатерине и не только отрекался от престола, но клялся никогда не искать его возвращения и ни от кого не принимать помощи».

Петра отвезли в Ропшу – небольшое имение немного в стороне от Петергофской дороги. Через несколько дней он был убит по случайности, в пьяной драке. По крайней мере так сообщал Екатерине Алексей Орлов. Путь к трону был свободен.

Долгое ожидание Павла

Екатерину ожидало долгое и славное царствование. По-видимому, она обладала инстинктами политика и была прирожденной государыней, к тому же руководствующейся идеями Просвещения, но ее правление отнюдь не безоблачно и беспроблемное. С самых первых дней Екатерина столкнулась с необходимостью легитимизировать свою власть. Для непредвзятого взгляда ее переворот был узурпацией и чуть ли не интервенцией: немецкая принцесса убила внука Петра I и заняла его трон. Екатерине было необходимо придумать «хорошее объяснение» своего поступка.

Она это сделала в манифесте от 28 июня 1762 г. Он гласил: «Божиею милостию Мы, Екатерина вторая, Императрица и Самодержица всероссийская и прочее и прочее и прочее.

Всем прямым сынам Отечества Российского явно оказалось, какая опасность всему Российскому Государству начиналась самым делом, а именно: закон Наш Православный Греческий перво всего восчувствовал свое потрясение и истребление своих преданий церковных, так, что Церковь Наша Греческая крайне уже подвержена оставалась последней своей опасности переменой древнего в России Православия и принятием иноверного закона. Второе, слава Российская, возведенная на высокую степень своим победоносным орудием, через многое свое кровопролитие, заключением нового мира самим ее злодеям отдана уже действительно в совершенное порабощение; а между тем внутренние порядки, составляющие целость всего Нашего Отечества, со всем испровержены.

Того ради, убеждены будучи всех Наших верноподданных таковой опасностью, принуждены были, приняв Бога и Его правосудие Себе в помощь, а особливо видев к тому желание всех Наших верноподданных явное и нелицемерное, вступили на Престол Наш Всероссийский Самодержавно, в чем и все Наши верноподданные присягу Нам торжественную учинили».