Тут не было никаких автоматов МЗА, но ракета все равно отработала этот маневр. Проломив за счет инерции и продолжающего работать ракетного двигателя обе бронепалубы (два дюйма и дюйм экстрамягкой никелевой стали, соответственно), а также попутно разворотив дымовые коллекторы (что было уже сущей мелочью), ракета «Малахит» с ободранными крыльями и свернутым набок головным обтекателем все-таки прорвалась в котельное отделение. Взрыв фугасно-кумулятивной боевой части (восьмьсот килограммов в тротиловом эквиваленте) был страшен. Дополнительную ярость ему придали восемьдесят процентов недогоревшего твердого ракетного топлива, которое, помимо всего прочего, сразу вызвало в котельном отделении и близлежащих угольных ямах сильнейший пожар.

От немедленной гибели броненосец спасло только то, что кэптэн Картер знал свое командирское дело на отлично, и такого разгильдяйства, как открытые без крайней нужды клинкетные двери, в походе не допускал. В противном случае броненосцу «Глори» грозила бы судьба линейного крейсера «Худ», который из-за попадания немецкого снаряда в один из зарядных погребов из-за этих самых открытых клинкетных дверей в считанные секунды сгорел изнутри, разломился на три части и затонул. И все равно это была только отсрочка, а не спасение. Взрыв боеголовки повредил силовой набор и выбил со своих мест часть заклепок, через отверстия от которых (а также в щели между разошедшимися листами обшивки) внутрь стала поступать вода. С этого момента время жизнь броненосца стала исчисляться даже не часами, а десятками минут.

Вице-адмирал Ноэль, который только что, открыв рот и задрав голову, наблюдал за стремительным и смертоносным полетом ракеты, в момент ее попадания в корабль ощутил сильнейший удар, который чуть было не сбил его с ног и заставил мертвой хваткой ухватиться за леера. Потом, когда где-то внутри броненосца прозвучал оглушительный взрыв, палуба еще раз ударила адмирала в ноги, противно встряхнув все его потроха, и снова чуть было не сбила его с ног. Обернувшись, он увидел, что там, где недавно находились дымовые трубы броненосца, сейчас разверзлось жерло огненной адской печи, из которой вырывались языки яростного пламени и вздымались в небо клубы угольно-черного дыма.

Не успев осознать тот печальный факт, что его флагманский корабль получил тяжелые, быть может, фатальные повреждения после единственного попадания снаряда противника (которого еще никто даже и не увидел), адмирал Ноэль повернул голову направо и успел увидеть, как взрывается броненосный крейсер «Кресси», шедший головным в правой кильватерной колонне. Яростное кордитное пламя, вздымающееся в небо из всех щелей и люков, говорило о том, что там клинкетные двери закрыты не были, вследствие чего волна огня от работавшей внутри корабля боеголовки «Малахита» прошла крейсер из конца в конец, заглядывая в каждый доступный закоулок. Холщовые картузы, в которые по английской системе вместо гильз упаковывался артиллерийский порох, не оказывали этому огню ни малейшего сопротивления, и менее чем за три секунды внутренности британского крейсера превратились в огненный ад. Это была поистине апопалиптическая картина…

– Смотрите, сэр, они повсюду! – с нотками мистического ужаса в голосе закричал старшина сигнальщиков, проведя рукой по горизонту.

И точно – стремительные стреловидные силуэты, оставляя за собой белые дымные хвосты, со всех сторон приближались к кораблям британской эскадры. Одни из них были дальше, другие ближе, но все они, как живы, неуклонно стремились к британским кораблям.