И вот сейчас, когда закон и порядок оказались смытыми хаосом катастрофически проигранного сражения взыграли старые обиды. Кто узнает погиб какой-нибудь мистер Дженнингсон при потоплении корабля, или ему размозжили веслом голову его же собственные подчиненные. Или не подчиненные, а какие-нибудь другие матросы с другого корабля вымещающие на нем все то зло, какое джентльмены со времен огораживания причинили английскому простонародью. Уцелей хоть один британский корабль, представляющий тут власть Его Величества, такого, скорее всего, бы не было. За нападение на офицера британского матроса ждали короткий военно-полевой суд и повешение без права апелляции. Но, когда нет никакой власти, то тогда возможно все и даже больше того…

Одним словом – с поиском британских офицеров у нас первоначально вышел облом. Но потом, при повторном осмотре в бинокль окружающих вод была обнаружена небольшая остроносая с двух концов лодка, которая держалась поодаль от остальных шлюпок, не стремясь присоединиться к общему «стаду».

– Мне кажется, – сказал мне Гаврилыч, опуская бинокль, – или там болтается какая-то особо важная персона в расшитом золотом мундире. Ну, прямо элитный попугай на выставке экзотических животных.

– Пожалуй ты опять прав, – ответил я своему старшему, – пойдем, посмотрим, что там за птица какаду болтается как дерьмо в проруби. Самый малый вперед.

Сначала, эти персонажи попробовали грести прочь от приближающейся подводной лодки. Шустро так, на регату я бы из взял, но примерно пять узлов шлюпки и наши десять узлов надводного ходя слишком уж несопоставимые величины. Поэтому мы даже не успели их догнать, а британские хлопцы уже отдыхали, суша весла. Дело было не в том, что они сильно устали, нет, в таком темпе британские моряки могли грести еще не меньше часа. Просто их начальству стала ясна бесперспективность гонки черепахи и Ахиллеса, и оно решило вступить с нами в переговоры. И что же вы думаете, в этой шлюпке, которую Гаврилыч назвал вельботом, помимо восьми матросов на веслах, оказались три «джентльмена»: командир флагманского броненосца «Глори» кэптен Картер с вахтенным журналом в придачу и командующий (тот самый попугай) Китайской станцией Роял Нэви вице-адмирал Жерар Ноэль собственной персоной и при адъютанте. Адмирал сказать честно находился в прострации и никак не вмешивался в происходящее, укатали сивку крутые горки, адъютант был ничто и звали его никак, а вот тот самый кэптен Картер как только он оправился от обалдения и смог разглядеть на моих плечах погоны с двумя просветами, то тут же начал качать права.

– Сэр, – сказал он мне, – мы готовы признать себя вашими пленниками, если вы дадите слово относиться к нам как к джентльменам, не отнимать оружия и предоставите нам право свободного перемещения по вашему кораблю.

Я сам по-английски говорю достаточно прилично, но для солидности и для того, чтобы не раскрывать перед британцами мое знание языка пришлось звать особиста, у него с этим делом из нашей команды лучше всех. Кот Наоборот пришел, посмотрел на болтающуюся метрах в пятнадцати от нашего борта шлюпку, выслушал наглые требования британца и выдвинул встречное предложение.

– Сэр, – ответил он, – мой командир говорит, что может гарантировать вам гуманное обращение, нормальное питание и медицинское обслуживание и ничего более. Через два часа мы будем в своей базе, где и передадим вас своему вышестоящему начальству с которым вы уже сможете торговаться до хрипоты. Если же вы не согласитесь на это более чем щедрое предложение, то мы можем взять всю вашу компанию силой. Если же вы надеетесь на тот револьвер, который в настоящий момент сжимаете в своей руке, то он годится только для того, чтобы застрелиться и не для чего более.