«Ну, прям, Трафальгар наоборот, – сказал Гаврилыч, посмотрев перископ на место ужасающего разгрома, – но, кто с мечом к нам придет, того мы в рыло и к тому же не один раз. Сидели бы эти англичане в свое базе спокойно, где никто их не трогал, и все было бы нормально. А так, что получилось, то получилось. Извиняйте, джентльмены .»

После этого «Иркутск» остался на глубине, а мы начали всплытие, потому что Павел Павлович попросил нас попробовать наловить из воды как можно больше британских офицеров, желательно старших. Дело в том, что почти никто из моряков Его величества не умеет плавать, но у офицеров для спасения жизни имеются спасательные жилеты, а матросы, которым не хватило места в шлюпках, должны без лишних судорог и трепыханий идти на встречу с Морским Царем. У короля много* не только кораблей, но и быдла из районов доков и трущоб, которые с радостью заполнят вакансии погибших. Джентльмены – это совсем другое дело, их холят и лелеют, а в случае каких-нибудь катастроф их жизни будут спасать в первую очередь. Достаточно вспомнить, как на Титанике, запертыми на нижней палубе, остались почти все пассажиры третьего класса, в том числе и женщины и дети. Они так и ушли на дно вместе с кораблем, не имея ни единого шанса на спасение.

Примечание авторов: * В британском королевском военно-морском флоте когда погибал корабль, спасающиеся на шлюпках члены команды говорили «у короля много», в смысле, то что не наше, того и не жалко, главное спаслись сами. А кто не спасся, тот сам и виноват в своей смерти, их у короля тоже много.

Когда рубка лодки показалась из воды и мы с Гаврилычем (старший помощник) раздраили люки и поднялись вдохнуть свежего воздуха, я вдруг почувствовал себя кем-то вроде одного из подводных корсаров Деница, разгромивших британский конвой. Сходство дополняли несколько свободных от вахты матросов с автоматами и одним ручным пулеметом, поднявшиеся наверх вместе с нами. А то как полезет на борт всякая ненужная шелупонь. Мы же все-таки не спасательный корабль Красного креста, нам интересна только крупная рыба. Правда, никакие моральные угрызения совести меня при этом не терзали. Мы топили только военные корабли из состава эскадры собравшейся совершить на нашу базу внезапное и неспровоцированное нападение и море передо мной бултыхались не некомбатанты, а военные моряки, добровольно пошедшие на службу и вполне представлявшие себе, чем это может закончиться. Вода тут теплая, акул нет, а если кто не умеет плавать, так это только его проблемы, тем более после утопших кораблей на поверхность всплыло достаточно разного плавучего мусора, только хватай и держись. Кстати, главный остров архипелага Блонд совсем рядом, не далее мили и те, кому повезло занять место в шлюпках, уже изо всех сил гребут в том направлении, не обращая внимания на тех кому повезло меньше. Кстати, не оправдались наши опасения того, что к нам на борт толпами полезут всякие разные личности. Напротив. Те из них кто в состоянии был держаться на воде, стремились отгрести куда подальше, а те, кто не в состоянии, предпочитали спокойно утонуть, чем искать спасения у нас на борту. Ну и ладненько, мы не гордые.

Осмотр окружающей акватории в бинокль выявил несколько потенциальных объектов в пробковых жилетах, но при более внимательном рассмотрении с небольшого расстояния они все оказывались мертвыми. Наши матросы в спасательных целях, совершившие объезд ближних окрестностей на резиновой моторке подтвердили, что все джентльмены, как поплавки, болтающиеся среди мусора и барахтающихся тел, были убиты ударами шлюпочных весел по голове и рукам. Видимо когда пытались влезть в переполненные шлюпки, а может и в отместку за какие-то старые прегрешения. Бунты на британских кораблях это самое обычное дело и даже без всякой революционной ситуации джентльмены на борту не расставались с револьверами. Иначе чревато. И вообще в начале двадцатого века порядке на британском флоте еще такие же как и во времена Дрейка или Нельсона.