Итак, поблизости площадки из досок и бревен наскоро была сооружена большая трибуна, для красоты обтянутая красным шелком; сейчас со всех сторон она была окружена людьми. Как только все мы, оставив прислугу внизу, поднялись на это сооружение, началось действо. Для начала духовой оркестр сыграл «Прощание славянки» (которое становится гимном нового Цусимского княжества), а за ним и «Боже царя храни». Следом выступил Сандро, по бумажке зачитавший приветственное послание Никки к собравшимся, которое разрешало им брать для себя земли за пределами российских границ и жить на них по своим законам и правилам под общим покровительством Российской Империи. Насколько я помню, там, в будущем, Никки был не особо уважаем, но после этого его послания последовали громкие и продолжительные крики «Ура», что, скорее всего, весьма порадует моего старшего брата, ибо он буквально жаждет признания со стороны тех людей, которых уважает сам.

После Сандро с Декларацией о провозглашении Великого Княжества Цусимского выступил Павел Павлович, в конце задавший три обычных в таких случаях вопроса: «Кто за, против и воздержался». Голоса считать не потребовалось – провозглашения Великого Княжества Цусимского было поддержано единогласно. Потом Александр Владимирович зачитал свою Великокняжескую присягу, в конце объявив, что как самовластный князь он дополнительно дарует цусимское гражданство всем бойцам и офицерам бригады морской пехоты, которой он командует, а также некоторым другим лицам, имеющим заслуги перед будущим Цусимским княжеством – их список был тут же зачитан вслух. И я тоже там была, и Сандро, и Мишкин, и адмирал Макаров, и многие другие, которых я не знаю. Потом снова долго звучали громогласные крики «ура».

После того как шум улегся, Александр Владимирович зачитал Вассальную присягу, делающую Великое Цусимское княжество Вассалом Российской империи, которую вместо моего брата принял Сандро как его представитель, и в конце духовой оркестр снова сыграл «Прощание славянки» и «Боже царя храни». Все, на этом мероприятие, ужасно утомившее меня, закончилось и все стали расходиться. Александр Владимирович тут же подхватил меня под локоток, отчего сердце мое забилось часто-часто.

– Милая Ольга, – сказал он мне, – идемте, я приискал тут для вас очень приличный дом, в котором раньше жил один местный самурай. Когда он узнал, что наш десант высадился на берег и разгромил защитников острова, этот безумец отрубил своим мечом головы своим наложницам, жене и их детям, после чего надел фамильные доспехи и пошел воевать с нами своей хлеборезкой. Бойцы застрелили его прямо у ворот дома, который с того момента остался бесхозным. Там прекрасный дом в японском национальном стиле, роскошный сад и вышколенная прислуга, вот я и подумал, что дочери и сестре императоров такое место подходит куда больше чем гостиница для чиновников средней руки и командированных младших офицеров.

Я даже не знала, что сказать на такое «заманчивое» предложение. С одной стороны жутковатая история этого дома, с другой стороны, Сандро много рассказывал о своем японском житье, когда он в молодости провел в Нагасаки целую зиму, так что я тоже хотела попробовать всю эту экзотику. Одним словом, я подумала и согласилась.

19 июня 1904 года, 03:15. Санкт-Петербург, угол Михайловской и Итальянской улиц, вход в Санкт-Петербургское губернское дворянское собрание.

Герцог Петр Ольденбургский (Георг Фридрих Петер Ольденбургский), виртуальный* муж великой княгини Ольги, вышел из дворянского собрания с унылым видом вечно проигрывающегося игрока. Опять он продул все в пух и прах, опять пришлось писать долговые расписки, опять дома будет скандал – папа будет ругаться, а мама плакать**, ведь на свои карточные долги он уже спустил целое состояние. Можно, конечно, дождаться возвращения жены и попросить денег у нее***, но она уехала на войну и совершенно неизвестно, когда вернется.