Изменить размер шрифта - +

— Ничего, скоро все это кончится. И тогда я страшно отомщу С'лорну! — бормотало чудище. На искривленной гниением ветви С'муга увидел птенца Дневной Птицы, который держал в пасти рыбешку и методично бил ее головой о ствол, стараясь оглушить. Рыба была тяжелая, и несколько раз птенец сильно ударился.

— Иди сюда, птичка! — Вампир крепко схватил птицу за шею и устремился к водной глади.

Пестрая шкура «сердца болот» мерно колыхалась, черная вода, выбивавшаяся из-под нее, омывала берег, заваленный плавником и ссохшимися водорослями. Пробираясь через этот мусор, где копошились мелкие черепахи и черви, вампир яростно отбивался от летучих кровососов, которые старались выпить из него розовую начинку.

С'муга спустился к черным волнам, отпихнул ногой сунувшегося было к нему каймана, и подумал:

«Будь я сделан из обычной плоти, сейчас бы задохнулся от запаха гнили. И как только мятежники умудрились здесь жить».

За спиной бывшего наместника происходил бой. В клубах тумана носились испуганные матросы, на которых охотились Ластоногие. Но вампира все это не интересовало.

«Пусть Юлл, претендующий на мое место, попытается выбраться живым из этой передряги. А у меня есть дела поважнее.»

С'муга многие годы изучал Народ Хвоща и другие формы жизни Внутренней Флориды. Тогда в его распоряжении была масса помощников и целая лаборатория. Про симбиотические формы жизни, созданные в болотах Лучами Смерти, он знал все. Теперь, попав благодаря своей гибели и действиям Темного Совета в весьма сложное положение, он был намерен воспользоваться своими обширными познаниями на практике.

Полупрозрачная алая фигура вознеслась над «сердцем болот» и издала серию звуков, неслышных человеческому уху. Но в чернильной глубине торфяной бездны нечто откликнулось на зов. С громким треском лопнуло колыхающееся покрывало, и к поверхности устремилась стая спрутов. Птица, горло которой сжимала когтистая лапа некроманта, полузадушенно хрипела, размахивая бессильными крыльями и извиваясь всем своим чешуйчатым телом.

Лишенный плоти череп медленно поворачивался, созерцая стаю серых обитателей глубин. Наконец С'муге удалось найти молодого Коня, в которого, как ему удалось подсмотреть, эливенер поместил брата Карка.

«Бродячий колдун жив, — определил С'муга, — я чувствую, что его нервные окончания переплелись с двигательными центрами спрута. Великолепно, эливенер поставил на Карке рискованный эксперимент, но его плодами воспользуюсь я.»

Вампир внимательно осмотрел птенца в своей руке, и коротким движением стукнул его об корягу. Оглушенная птица перестала биться, и С'муга принялся исторгать из себя всю кровь, которую он успел выпить за свой короткий период вампирского существования. Это был самый трудный и рискованный момент его плана. Все естество упыря противилось тому, чего хотела несгибаемая воля колдуна. Берег вскоре оказался забрызган дурно пахнущей кровью. Череп свалился в тину, а прозрачная фигура устремилась к неподвижному птенцу.

«Главное, не начать ее жрать!» Этот приказ, отданный самому себе, был последним сознательным деянием раба Зеленого Круга. Чудовищным усилием подавив приступ нечеловеческого голода, вампир принялся медленно погружаться в птичью плоть. Со стороны это выглядело так, будто огромная медуза заползает в распахнутую пасть птенца.

В черной промоине плескалось стадо серых спрутов. Больше всех резвился молодой Конь, обретший нового всадника взамен безвременно умершего юноши из Племени Хвоща. В тумане Ластоногие заканчивали свою грандиозную охоту. От команды пиратского корабля осталась горстка человек, сгрудившихся вокруг капитана Юлла. Тот собирался отступать, смирившись с мыслью, что потерпел поражение. Но он ждал появления вампира, который завел его отряд в ловушку.

Быстрый переход