|
— Хорошо, — сказал он. — Сколько не ездил на легковой машине… Еще всем ветрам и открытой. Только когда-то давно, в раннем детстве, катался в кабриолете. Еще до того, как попал в монастырь. Отец возил меня… Он работал на правительство. — Родители живы? — Нет, — ответил китаец. — Погиб мой отец, матери я и не помню. Погиб он при испытаниях нового реактора. — Неподалеку от Шанхая? — переспросил я. Дима ответил без поэтики, почти нормально: — Да. Реактора на медленных нейтронах, с использованием эффекта Гетманского. Это была самостоятельная разработка наших ученых… Я вспомнил события десятилетней давности, попытки китайцев построить такой же реактор, как в Новосибирске. Какой-то шпионский скандал, виток напряженности… Впрочем, скандал был не слишком серьезным… Или не слишком заметным. — Отец учился в России? — спросил я китайца. — Да. Потому я хорошо знаю русский. Помню с детства. Ходил даже в русскую школу. — Но потом ты занимался русским дополнительно? Ребенок не может знать тех слов, которые ты употребляешь. — В монастыре обучали нас многому. Плоть подавлять, расширять и раскрепощать сознание. Кроме прочего, мы занимались и языками. — Разве учение и обретение навыков не есть прямой путь в сансару и подчинение иллюзиям Мары? — Когда как, — тонко улыбнулся Дима. Поддерживать философские диспуты — одно из моих любимых занятий. Потому что это неплохое Развлечение, а развлечений у меня после того, как я стал магистром, осталось немного. Но сейчас стоило отложить дискуссию — впереди показались две высокие башни с узкими бойницами пулеметных гнезд, построенные здесь скорее всего не очень давно. Башни возвышались по обе стороны дороги. Их соединяла стена с высокими металлическими воротами. — Предложения? — спросил я у Димы. — Бросим машину, пройдем по горам. Точнее, я пойду… А ты ведь в Китай, на восток собирался? — Пожалуй, — согласился я, останавливая автомобиль и выключая двигатель. — А ты видишь путь на Восток? Молодой китаец на всякий случай посмотрел на-лево. Эта основательность в нем меня подкупила. Кроме гор, черных вблизи и сверкающих снежными шапками вдали, ничего интересного Дима на востоке не заметил. Во всяком случае, машине по этим горам не пройти. — Видно, придется оставить быстрый автомобиль, что делает легким наш путь, и тебе, — сделал выводы из своих наблюдений китаец. — Если смогу я помочь тебе — укажи, и вместе пойдем. Впереди — большой город. — Термез, — уточнил я. — Видимо, так, — согласился китаец. — Мне, правда, казалось, что дальше он. Так что, пойдем вместе? Смогу я помочь? — Любой человек может помочь другому человеку. Пойдем. Жаль автомобиль. Может, попытаемся прорваться? — Путь насилия — не наш путь, — кротко улыбнулся юноша. — Уверен, Даниил, что и ты придерживаешься такой жизненной позиции. Я засмеялся. Нет, молодой человек не так прост! И что же все-таки понадобилось Диме в Бамиане? Может быть, и не мое дело, но любопытство у меня в крови… Почему китаец добирается в Бамиан не прямыми горными тропами, через Памир, а в обход, по негостеприимным северным территориям? Не потому ли, что там меньше людей? И не потому ли, что так труднее понять, куда он движется? Со стороны башен тем временем раздался громовой гул. |
