Изменить размер шрифта - +

— Не забывай, что я уже однажды спас тебе жизнь, — прошептал юноша с лисьим лицом. — По законам острова Амото, я мог бы сделать тебя своей рабыней, я имел бы на это право… и я поступил бы так, если бы был плохим человеком. Например, я мог бы повелеть тебе стать моей женой. Это так, и все согласились бы со мной. Но я не такой. Я не воспользуюсь ситуацией. Только ты должна перестать противоречить мне. Ты не можешь знать, что надо делать, а я знаю, что хорошо сейчас для тебя.

Силы Зигрид и вправду почти иссякли. Кроме того, ей казалось, что Анато старалась поставить ее на самое плохое место или поручить самое опасное и тяжелое задание, в надежде, что ее покалечит, когда что-нибудь случится в следующий раз.

Однажды утром, когда они стругали ствол дерева, Такеда воспользовался тем, что надсмотрщица на долю секунды отвлеклась, и потянул Зигрид в лес. Они побежали так быстро, как только могли. За последние несколько дней они сильно отощали, поскольку еда была плохой, а порции очень маленькими.

— Будете лучше есть, когда будете лучше работать! — смеялся Нобуру.

Такеда поддерживал Зигрид, когда у девушки больше не было сил. После того как они четверть часа бежали, куда глаза глядят, молодые люди поняли, что теперь их невозможно заметить с того места, где шло строительство, и замедлили ход.

— Надо возвращаться домой, — пробормотала Зигрид. — Надо объяснить людям, что стратегия Нобуру — абунай, обречение на смерть.

— Нет времени, — проворчал юноша с лисьим лицом. — И к тому же я не владею твоим даром убеждения, я не смогу убедить жителей моей деревни. Лучше действовать без промедления. Разорвать паруса, чтобы замедлить ход острова.

Зигрид широко распахнула глаза, слегка испугавшись того, что задумал ее спутник. У него была душа мятежника, теперь она поняла это.

— Мы остановимся на отдых, — сказал Такеда, — и этой ночью, набравшись сил, пойдем и этим ножом разрежем паруса.

Он вытащил из-под полы рваного кимоно самодельный кинжал, железное лезвие которого было тронуто ржавчиной.

Похоже, он хорошо знал этот лес, потому что подвел девушку к маленькой пещере, вход в которую был завален ветками. Они с трудом протиснулись в узкий лаз, где могли находиться лишь прижавшись друг к другу. Зигрид была смущена, не знала, что и подумать. Но Такеда был свободен духом, он не думал об их отношениях. В другие времена и в другом месте он мог бы стать воином или предводителем племени.

С некоторым смущением она осознала, что ей нравится прикосновение его худого, костлявого тела. Он не был красив, но в нем было что-то величественное. Рядом с Такедой она чувствовала себя взволнованной, счастливой, понимала, что ее защищают, и… это путало ее.

«За многие годы я привыкла быть одна, — подумалось ей. — Иногда так приятно чувствовать, что кто-то заботится о тебе, что можно на кого-то положиться».

Она закрыла глаза. В пещере сильно пахло землей, корнями, перепревшими листьями. Здесь, словно в склепе, казалось, что они далеки от проблем внешнего мира. Анато и Нобуру перестали существовать для них. Зигрид дала волю своим желаниям. Щекой она коснулась худой груди юноши. Ей казалось, что эхо в пещере усиливало стук их сердец, бьющихся практически в унисон. Словно здесь, потерянные под землей, они без слов дали друг другу странную клятву взаимовыручки. В этом было что-то от черной магии, какая-то особая сила, и становилось хорошо, тепло и спокойно.

«Боги милостивые, — подумала Зигрид, проваливаясь в сон. — Что же он сказал тогда? Что отныне я ему принадлежу. Не могу понять, пугают ли меня мысли об этом или успокаивают… и я очень устала, чтобы думать об этом».

Она не могла разобраться в собственных чувствах.

Быстрый переход