Матросы были слишком голодны, чтобы испугаться мумии, чей слепой взгляд, казалось, был направлен на них. Забыв о разочаровании, они бросились к столу и начали бороться за право схватить тарелку с засохшим рисом. От толчеи стол сломался и рассыпался на куски. Как Зигрид и предполагала, наполнявшие каюту «богатства» были лишь декорациями театра кабуки, подделками.

— Хватит! — закричала Зигрид. — Вы слишком сильно топаете! Пол провалится!

Она уже так и видела, как, идя по палубе, падает в трюм, пробивая корпус лодки. Плотники, вероятно, рассчитывали необходимые для строительства погребальной лодки материалы в зависимости от веса умерших. Живые были там лишними, они могли только ускорить кораблекрушение.

Быстро съев рис, моряки выбежали из этой каюты, готовые обчистить следующие. Осознав, насколько непрочными были перегородки, они вышибали теперь двери ногами. От таких ударов было много шума, и Зигрид только сильнее забеспокоилась.

— В трюм! В трюм! — кричал повар. — Надо все везде осмотреть.

Гарпунщица попыталась задержать бегущего юнгу, но паренек возмущенно отбился, рот его был заполнен зеленоватым рисом. От голода все словно ошалели. Все хватали миски и кувшины. Вместо саке в них оказалось кисловатое вино из бузины, но матросы обрадовались и ему. Действие алкоголя на пустой желудок было сокрушительным. Через три глотка матросы опьянели.

Зигрид предчувствовала катастрофу, но перевес сил был не в ее пользу, и она не могла приказывать им. Несмотря на ужас, который у нее вызвало собственное поведение, она взломала дверь одной из кают, села за стол мертвеца и стала есть под слепым взглядом мумии.

— Извините меня, — бормотала она, пережевывая перебродивший рис, который пригоршнями запихивала себе в рот. — Извините меня, благородный незнакомец. Я потом буду жечь ладан и тысячу раз с благодарностью произнесу ваше имя… Не обрушивайте на меня вашу ярость.

У нее кружилась голова. В этом не было ничего удивительного. Рис в процессе брожения выделял алкоголь. Она подумала, что не сможет встать. Волна, которая ударялась в борт корабля, качала голову мумии и заставляла дрожать все ее перебинтованное тело. Можно было подумать, что сейчас она привстанет, опираясь о подлокотники кресла, и закричит страшные проклятия.

Зигрид собрала все саны и выползла из каюты. Она столкнулась нос к носу с юнгой, глаза которого были широко раскрыты от ужаса.

— Они… Они потеряли голову, — забормотал мальчик.

— Что ты говоришь?

— Рис закончился, а они все еще голодные.

— Бежим отсюда! — бросила Зигрид мальчику. — Мы осквернили прибежище мертвых, они прогневаются на нас.

Девушка выбежала с капитанского мостика, толкая юнгу перед собой, и вдруг доски палубы обрушились прямо под ее ногами. Она ничего не смогла сделать, чтобы замедлить падение, поскольку дерево начало крошиться. Зигрид оказалась в трюме, на кладбище бедняков, посреди тридцати мумий, лежащих на двухэтажных кроватях.

Матросы толпились, чтобы подняться по лестнице. Им было плохо. Их глаза были широко раскрыты.

— Боги не допустят такого оскорбления! — закричал юнга, словно пророк.

— Глупец! — ответил ему Озата, кривой повар. — Богам наплевать на то, что происходит с нами. Ничто не может разбудить их.

Озата был прав. Он говорил то, что слышал в проповедях священнослужителей. Для большинства из них действительно все небесные боги уснули в начале века, когда их укусила Тайва, вылетевшая из ада муха цеце. Божества задремали, перестали заниматься мирскими делами, и от этого мир стал погружаться в хаос. Именно потому, что создатели вселенной заснули, дракон мог продолжать грызть основания континентов.