— А не видишь ли ты Лохмача? Вдруг его уже убили? Может быть, его сейчас пытают! — в ужасе закричал Орех.

— Своим беспокойством ты ему не поможешь, Орех-ра! Может быть, Лохмач не может бежать по какой-то иной причине. Пусть Кихар утром снова слетает в Эфрафу и все разузнает! — предложил Пятый.

— Я все же не в силах отсюда уйти! — в тревоге сказал Орех.

— От твоего сидения здесь не будет никакого толку, а у тебя притом еще болит нога! Ты сейчас пытаешься щипать траву, которая еще не выросла, и зря тревожишься.

Они вернулись под арку. Услышав их шаги, залегшие в крапиве кролики беспокойно зашевелились.

— Орех-ра! — робко обратился к Ореху неслышно подошедший Горшочек. — Не правда ли, ничего не случилось и Лохмач завтра придет?

— Конечно, он придет! — без особой уверенности отвечал Орех. — Не то я сам пойду за ним в Эфрафу, Хлао-ру!

— Я тоже пойду с тобой в Эфрафу! — сказал, осмелев, Горшочек.

Тем временем Лохмач сидел в эфрафанской норе, скорчившись и прижавшись к теплому боку Хайзентли. Под землей было жарко, и туннели их метки заполнил душный предгрозовой воздух. Лохмач дрожал от тревожного ожидания. Когда Зверобой его отпустил, Лохмач испытал ужас, испокон веков знакомый всем заговорщикам. А вдруг у Зверобоя были еще какие-нибудь данные? Без сомнения, все секретные сведения поступают к нему.

Может быть, Зверобой уже разгадал тайное задание Лохмача и поджидает удобного момента, чтобы арестовать его?

Ясно, что на стороне генерала сейчас все преимущества. Он держит в своих лапах нити заговора, тогда как Лохмач неуклюже пробирается через непроходимые заросли и выдает себя малейшим движением! Больше всего Лохмача тревожила мысль о завтрашней операции. Снова подойти к Кихару? Но тогда он попадет под подозрение. Что бы он ни сделал, куда бы ни шагнул, его тайна, как вода, грозит вот-вот вытечь наружу из множества маленьких дырочек, и он не может их заткнуть!

Однако худшее ожидало его впереди.

— Тлейли, — тревожно зашептала Хайзентли. — Давай убежим вместе с тобой сегодня ночью! Мы с Сесусиннан свалим часового у входа и исчезнем прежде, чем за нами кинется патруль!

— А почему именно сегодня? — спросил Лохмач. — Что случилось?

— Мне очень страшно! — отвечала она — Я рассказала план побега крольчихам, и я боюсь, как бы кто-нибудь из них не проболтался. В Эфрафе трудно хранить тайны. Может быть, кто-то сейчас шпионит за нами. Фрис свидетель, мы очень осторожно выбирали тех, кому можно довериться, и все же… Нас могут схватить еще до рассвета…

Лохмач попытался спокойно продумать положение.

Конечно, убежать с парой решительных крольчих было бы нетрудно. Но в таком случае он приведет только двух крольчих, и все это потому, что у него сдали нервы! Ни Серебристый, ни другие его друзья не поймут, что здесь творится и что ему приходится переносить! Они решат, что он струсил и удрал!

— Нет, мы не имеем права сдаваться, — твердо сказал Лохмач. — Обещаю тебе: завтра мы убежим из Эфрафы! А сейчас постарайся заснуть!

Хайзентли задремала, а Лохмач подумал, что ему, может быть, так и не удастся выполнить своего обещания и утром их скорее всего разбудит полиция.

«Если за нами явятся, я буду драться, пока меня не разорвут на куски! Не сделать им из меня второго Блэкавара!» — решил он.

Проснувшись, Лохмач увидел, что Хайзентли ушла и он остался один. Начался рассвет, а духота так и не рассеялась. Тревожно выглянув из соседней норы, дежурный часовой Вербейник обратился к Лохмачу.