— Что это? — насторожился вдруг Одуванчик.

Сначала Орех ничего не мог разобрать. Затем его ухо уловило какие-то звуки вдалеке, словно кто-то причитал и плакал. Через минуту снова наступило молчание. Ни один Охотничий клич не звучит так странно! Этот голос показался Ореху сверхъестественным, и он похолодел от ужаса.

— Во имя Фриса, кто так ужасно кричит? — спросил, дрожа, Лохмач. Меховая шапка у него на голове поднялась дыбом.

— Может, это все же кошка? — спросил Вероника, широко раскрыв глаза.

— Нет, не кошка! — прохрипел Лохмач. Неестественная гримаса растянула его пасть. — Знаешь, что это такое? Разве твоя мать тебе об этом не говорила? — Он замолчал, а затем шепотом прибавил: — Нет, ты знаешь, чей это голос!

— Нет, нет! — вскричал Одуванчик. — Это какая-то птица! Или раненая крыса!

Изогнув спину и с трудом повернув голову на одеревеневшей шее, Лохмач поднялся на ноги.

— Я знаю, кто это! Это Черный Кролик Инле, кролик зла и смерти! — сказал он. — Кто другой появится ночью в таком месте?

— Не надо об этом! — воскликнул Орех, чувствуя, что он и сам дрожит.

Внезапно голос послышался совсем рядом с ними. Не оставалось более сомнений: это был голос кролика, но измененный до неузнаваемости. Можно было подумать, что он доносится с самых вершин холодного темного неба, таким сверхъестественным казался этот безутешный плач. Сначала снова послышались причитания, затем кролики отчетливо разобрали слова.

— Зорн, зорн! Конец! Конец! — кричал испугавший их страшный голос. — Все погибли! Зорн!

Одуванчик захныкал. Лохмач заскреб землю лапами.

— Не шуми! — сказал Орех. — Не забрасывай меня землей и дай послушать!

В этот момент голос совершенно отчетливо произнес:

— Тлейли! О Тлейли!

При этом все кролики замерли от ужаса, а Лохмач, глядя перед собой остановившимся тусклым взглядом, стал рывками подвигаться к выходу из канавы.

— Когда зовет Черный Кролик, надо немедля идти! — пробормотал он так глухо, что Орех едва смог разобрать слова.

Орех был страшно испуган, так что с трудом понимал, что происходит. Казалось, он видит дурной сон. Кто звал Лохмача? Ведь здесь никто не знает его имени! Однако Орех твердо понял, что Лохмача надо было любой ценой удержать в канаве!

Обогнав Лохмача, Орех припер его к откосу и вылез вместо него сам.

— Сиди в канаве! — с трудом переводя дух, сказал он. — А я проверю, что это за кролик.

Едва волоча лапы от страха, он заставил себя выйти на открытое поле. По-прежнему пахло росой и бузинным цветом. Он уткнулся носом в холодные травинки. Вблизи никого не было.

— Кто здесь? — громко спросил он.

Ответом было молчание, и он уже собирался повернуть назад, когда кто-то снова громко воскликнул:

— Зорн! О зорн!

Кричали у плетня на краю поля. Орех повернулся в ту сторону и разглядел под кустом болиголова скрюченную фигурку кролика. Сделав несколько шагов, он спросил:

— Кто ты? — но снова не получил ответа. За спиной он услышал топот.

— Я здесь, — сказал верный Одуванчик, у которого тоже от страха перехватило дыхание.

Оба подошли поближе. Фигурка у плетня не двигалась. При слабом свете звезд они увидели настоящего кролика, не менее живого, чем они сами, но очень истощенного. Не видя ничего перед собой, кролик тем не менее таращил глаза. Он упорно лизал свое разорванное ухо и молил Тысячу прийти и избавить его от страданий.

Кролики узнали в; нем капитана сэндльфордской Ауслы Остролиста.