Девушка была слишком поражена, чтобы спорить. Про себя она то и дело повторяла, что знала о том, что барон не станет избегать битвы. Неужели ей мало было урока, когда она уговаривала Векстона мирно уйти с земли Луддона?

Мадлен даже не заметила, как оказалась вновь сидящей верхом на Силене. Ее растерянность была сильнее страха. Она даже не помнила, с какой стороны влезла на коня.

Подойдя к скакуну, Дункан взял его под уздцы и повел на противоположный край поляны. Стремена были слишком длинными для Мадлен, и она неуклюже подскакивала в седле, ударяясь при каждом шаге животного. Она знала, что выглядит нелепо, и радовалась тому, что барон не смотрит на нее.

– Как зовут твоего коня? – спросила она.

– Просто Конь, – через плечо бросил Дункан. – Это животное называется «конь», поэтому я так и зову его.

– Конечно. Ты такой холодный и бесчувственный, что у тебя даже недостало воображения дать имя своему другу. Зато это сделала я. Он теперь – Силен. Что скажешь?

Векстон ничего не ответил. Мысли его были заняты совсем другим – предстоящей битвой. Он не хотел отвлекаться на какую то ерунду.

Довольная тем, что ей все же удалось хоть немного подразнить барона, Мадлен улыбнулась.

Тут рядом с ними, как из под земли, вырос Ансель, держащий под уздцы серого в яблоках коня, который, похоже, был куда послушнее Силена. Дункан бросил поводья своего скакуна Мадлен и одним махом вскочил на серую лошадь.

Улыбка исчезла с лица девушки, когда она поняла, что ей придется самой справляться с Силеном. Тот, видно, сразу почуял ее волнение, начав пританцовывать и взбрыкивать то задними, то передними ногами. Тяжелые копыта с шумом опускались на землю. Теперь Мадлен пожалела, что прикидывалась умелой наездницей.

С другой стороны к девушке на гнедом коне подъехал Джилард. Он подвел своего коня совсем близко к Силену, и тот несколько успокоился.

– Они пока еще довольно далеко, – бросил Джилард брату через голову Мадлен. – Мы подождем их, Дункан?

– Нет, – отрезал барон. – Встретим их на дороге.

За спинами троицы стали шумно собираться воины. Девушка решила, что Векстон ждет, пока они затихнут, чтобы дать сигнал к атаке.

– Я останусь здесь до вашего возвращения, – заявила Мадлен, обращаясь к барону. В ее голосе звучало отчаяние.

Молча взглянув на пленницу, Дункан перевел взор на долину.

– Я собираюсь остаться здесь, – повторила Мадлен.

– Нет, ты не останешься, – заявил Векстон, не удостоив ее даже взглядом.

– Тогда тебе придется привязать меня к дереву, – усмехнулась девушка.

– Ах, леди Мадлен, не лишите же вы Луддона удовольствия лицезреть вас! – с улыбкой воскликнул Джилард. – Обещаю: последним, что он увидит перед смертью, будет ваше милое личико, – добавил он.

– Вы оба собираетесь насладиться битвой, не так ли? – дрожащим от волнения голосом спросила девушка.

– Можешь не сомневаться, – пожал плечами Джилард. – Ты же знаешь, у нас есть причина желать смерти твоего братца, – продолжал он. Улыбка с его лица исчезла. – Может, ты тоже хочешь, чтобы мы оба погибли? Я почти уверен в этом, – усмехнулся Джилард.

Мадлен было любопытно узнать, как относится к их беседе барон, но Векстон, кажется, и не слышал, о чем они говорят. Девушка перевела взгляд на Джиларда.

– Я понимаю, почему вы хотите смерти Луддона. И не желаю гибели тебе или твоему брату, – добавила она. – С чего ты это взял?

Джилард нахмурился:

– Вы считаете меня дураком, леди Мадлен? Вы думаете, я поверю, что вы не поддержите Луддона? Да он же ваш брат!

– Я не поддерживаю никого, – возразила Мадлен.