– Папа, что с тобой, – в глазах ребенка плескался страх за меня и это грело душу. Но вот сын подбежал поближе и наморщил носик. – Фу, чем тут так воняет?

– Петька, не дыши на ребёнка, – тут же сориентировался я, за что получил возмущенный взгляд от Румянцева.

– Мама, а папе плохо? – громким шепотом спросил Пашка у вошедшей в спальню Марии.

– Полагаю, что, да. Но вчера ему было очень хорошо. Пошли, Павел, не будем мешать отцу преодолевать болезнь, – она протянула руку, за которую сын ухватился.

– Бессердечная женщина, – резюмировал я, когда дверь за ними закрылась.

– Это точно, – поддакнул Петька, снова забирая у меня уже потеплевшее полотенце и намачивая его холодной водой.

Так мы и провели весь день. Думать и о чём-то говорить было неохота, поэтому мы большую часть времени дремали, перебрасываясь короткими фразами.

На следующий день я собрал всех троих моих самых близких помощников и друзей на мозговой штурм. При этом мне не нужно было, чтобы они подробно расписывали решение проблемы, это был классический мозговой штурм, когда выдаются кучи идей, включая самые безумные, и, возможно, среди них я в конце концов найду тот самый важный, который позволит нам выбраться из этой ловушки с минимальными потерями.

Но первым вопросом, который я задал был следующий:

– Вы почему меня не остановили? – хмуро спросил я, оглядывая всех троих по очереди.

– Да как же вас остановишь, Пётр Фёдорович? – за всех ответил Криббе. – В той ситуации надо было только напоить, как следует, чтобы сам выключился.

– Что вы и сделали, – я задумчиво повертел в руке ручку. – Не хотите узнать, что произошло, и почему я так неаккуратно подарок Шетарди распробовал?

– Да мы знаем уже, – на этот раз отвечал Турок, подтверждая свою квалификацию на новой должности. – Флот в пятьдесят вымпелов – это достойный повод надраться, ваше величество.

– Хорошо, раз вы в курсе того, что происходит, предлагайте варианты. – Я обвёл их испытывающим взглядом. – Давайте, не стесняйтесь.

– Прежде, чем что-то предлагать, я хочу, чтобы ваше величество снял с меня ответственность за школы и образование в целом, – Румянцев даже встал со своего места и говорил стоя. – Это не моё. Я лучше и больше пользы принесу вам в Крыму.

– Я тебе уже говорил, дашь мне достойную замену, и я подумаю о твоём назначении под командование Ласси.

– Да что тут думать, Ванька Шувалов, – Петька махнул рукой. – Он же вечно с книжкой у твоих комнат вахту нёс. Как в небесах летал. А сейчас с Ломоносовым шибко сдружился. В университете днём и ночью пропадает.

Я задумался. Сейчас, когда Елизаветы нет, можно рассматривать Ивана Шувалова под другим углом. Мы с ним ровесники, и, можно сказать, что Ванька ещё молод, но, глядя на меня, ни у кого язык не повернется как-то его молодость упомянуть. Кроме того, молодость несёт гибкость, которой уже нет в закостенелых умах более старшего поколения. А мы как раз встаем на очень скользкую дорожку, когда придется многое на ходу изобретать. Да, Иван Шувалов подойдёт. И как я раньше сам о нём не подумал? Да потому что старался вычеркнуть из памяти, вот почему не вспомнил.

– Хорошо, можешь считать, что назначение при Ласси твоё. – Нехотя ответил я Петьке и тот, выдохнув с облегчением, сел на своё место. – А теперь вернемся к нашим баранам на пяти десятках кораблях.

– Мы не сможем победить, – выдохнул Криббе.

– Ясен пень, не сможем. И мало кто сможет в одиночку… – Я замер, а потом быстро добавил. – Кого мы сможем подбить вместе с нами разбить уже флот этого поганого острова и скинуть его вниз пищевой цепочки? И самое главное, кто захочет связаться с нами против англичан?

– Голландию отметаем, их корабли итак уже почти что наши, – проговорил Петька.