Потом старушка скончалась, но представление о древнем происхождении Масардери уже укоренилось в головах ее новой родни.

На самом деле Масардери была танцовщицей из квартала увеселений. Она не помнила ни отца, ни мать; владелица заведения нашла девочку в канаве, неподалеку от городской свалки, куда частенько относят нежелательных отпрысков разные заблудшие служанки и дочери богатых домов.

Сердобольная хозяйка вырастила девочку. Поначалу та занималась уборкой в доме, но когда подросла и сделалась хорошенькой, хозяйка обучила ее танцам и разным хитростям в обращении с мужчинами, и Масардери начала работать с клиентами.

Она не была проституткой в полном смысле слова. Ее задача заключалась в другом: танцуя, исполняя песни, наливая мужчинам выпивку, она пробуждала в них желание; а уж как удовлетворить это желание — знали товарки Масардери но заведению.

Сулис был пленен ее манерой держаться — простой, сердечной, чуть лукавой. Спустя луну он сделал хозяйке предложение, от которого та не решилась отказаться: Сулис вручил ей тысячу золотых монет и забрал Масардери с собой. При расставании обе женщины, молодая и старая, прослезились. Масардери, как и ее приемная мать, понимала: отныне ей вход в это заведение заказан. Ни у кого не должно даже тени подозрения возникнуть насчет прошлого Масардери.

И Сулис увез ее в свой родной город, где представил родственникам как аристократку. Эта игра увлекала обоих, и они немало веселились, глядя, как их родственники-торговцы пыжатся, пытаясь выглядеть более «аристократично».

— Они полагают, что пить следует только разбавленное вино, — хохотала Масардери.

Сулис вторил ей:

— И после каждой фразы добавлять — «к вашим услугам, добрая госпожа»…

Они были по-настоящему счастливы вдвоем, особенно в первые зимы супружества.

Помимо ранней женитьбы, Сулис допустил еще один «промах», с точки зрения традиции: его жена была почти его ровесницей. Обычно супруги богатых купцов бывали лет на двадцать моложе. И когда обоим исполнилось по тридцать, случилось неизбежное: Масардери начала увядать, а Сулис только-только расцвел.

Несколько раз ей казалось, что муж начал поглядывать на более молодых девушек. Масардери не была ревнива — ее воспитание полностью исключало подобные чувства. Но все же ей было неприятно.

Впрочем, Сулис продолжал оставаться заботливым и милым. Из своих многочисленных поездок он постоянно привозил ей подарки и в том числе — тех четверых братьев-негров, которым были поручены носилки госпожи. Она по-прежнему вызывала зависть окружающих: красивая, богатая, вызывающе простая… истинная аристократка!

Единственное, чего не доставало Масардери и ее супругу, были дети. Как они ни старались, наследник все не появлялся на свет. И за спиной у Масардери уже начали перешептываться: мол, аристократы всем хороши, но иной раз вырождаются.

А все гордость! От гордости братья женятся на сестрах, чтобы не пускать в семью посторонних — и вот результат! Богам не угодны подобные браки и подобные семьи. Вот и случается бесплодие.

Да, не повезло Сулису. А все потому, что нарушил обычай. И для чего ему было гнаться за аристократизмом? Взял бы в жены простую девушку, с хорошим приданым, здоровую и молодую…

Сулис начал грустить. Как-то раз Масардери предложила ему:

Возьми наложницу. Посмотрим, сумеет ли она родить тебе сына. И если да — то объяви его своим наследником. Я не буду против.

Ты забываешь о том, что все эти разговоры о "вырождающейся аристократии» не имеют к тебе никакого отношения, — возражал Сулис.

— И правда! — улыбалась она. — Я и забыла, что мое происхождение выдумали мы с тобой…

— А если это моя вина? — продолжал Сулис.