Они миновали несколько перекрестков и снова оказались на населенных улицах. Здесь нищий пошел медленнее, но и у Илькавара не было возможности схватить его. Как ни были безразличны к чужой участи здешние прохожие, за своего против чужого кто-нибудь да вступится. А кто в воровском квартале чужой – сомневаться не приходилось.

Нищий пару раз бросал на Илькавара торжествующие взгляды. Он как будто заранее решил, каким способом ему одолеть сильного и выносливого юношу.

Неожиданно нищий зашел в дом, стоявший в тупике, поблизости от маленькой грязной рыночной площади, где продавалось разное рваное тряпье – вроде того, что сгорело в хижине двух невезучих бедолаг, чей дом Конан превратил в огненную могилу для Кракнора.

Как ни был Илькавар увлечен своей погоней, у него хватило ума не соваться в чужой дом без спросу, да еще в одиночку. Поэтому парень пробрался под окно и начал подслушивать – благо ни бычий пузырь, ни ставни не закрывали оконного проема, да и само окошко располагалось почти на уровне мостовой.

– Сегодня ночью работа будет завершена, – прозвучал хриплый голос нищего.

– Для чего ты позвал меня сюда? – отозвался второй голос, странно знакомый.

Илькавар пытался вспомнить, где слышал его совсем недавно. Одна мысль пришла ему на ум, но он поспешно отогнал ее. Не может быть! Это исключено.

– Я хотел рассказать тебе о том, как идет наше дело, – хихикнул нищий.

– Это не наше дело, – второй человек заговорил громче, он явно был возмущен. – Это твое дело, негодяй!

– Еще большой вопрос – кто из нас больший негодяй: я, которого довели до нищеты и уродства, или кое-кто другой! Душа Катабаха сгорит в чудовищных мучениях, и никогда не погаснет пожирающий ее огонь! Я знаю, как это сделать, и я это сделаю.

– Ты отвратительный глупец, – сказал второй человек со вздохом. Он как будто устал от происходящего. – Я думал, ты хочешь договориться…

– Нет, я желаю торжествовать! – нищий сорвался нa крик.

Илькавар решил, что момент подходящий, – двое спорщиков были слишком увлечены друг другом, чтобы обращать внимание на соглядатая, – и быстро заглянул в окно. Увиденное поразило его. Нет, ему не почудилось, когда он подумал, что узнает второй голос.

Собеседником нищего был дворецкий дядюшки Катабаха.

Странно было видеть этих двух стариков, одного растрепанного и жуткого, другого – благообразного, поглощенных яростным спором. Они пылали ненавистью друг к другу – ненавистью, которую не сумели погасить ни прожитые зимы, ни физическая их немощь.

Нищий сжал кулак и потряс перед носом дворецкого.

– Запомни: я уничтожу его и тебя впридачу!

– В последний раз прошу тебя: оставь нас в покое.

– Нет! – выкрикнул нищий. – Никогда я не оставлю вас в покое!

– Рано или поздно тебя остановят…

– Кто меня остановит? Уж не ты ли? Или, может быть, этот глупый мальчишка, племянник Катабаха? Да он в штаны наложил, когда увидел меня.

– У меня больше никого нет, так что придется мне верить в пего, – эти слова дворецкий произнес со спокойным достоинством.

– Бедняга! – издевательски воскликнул нищий. – Плохи же твои дела! А сейчас они станут еще хуже… потому что этот ублюдок, твой юный хозяин, нас подслушивает, и я намерен воспользоваться этим обстоятельством.

Илькавар опоздал всего на мгновение.