- Вакуумная очистка,- пояснила она.-- Чтобы свести до минимума риск заражения.

- А где он сам? - спросил я.- Где Фукс? Ему что, неинтересно осмотреть находку?

Она колебалась мгновение, прежде чем сказала:

- Он сейчас в каюте, занят расчетом траектории выхода на орбиту. Я уже говорила тебе. Наверное, ты потерял сознание и опять ничего не помнишь.

- Нет,- ответил я.- Сознания я не терял. Просто заснул. И только.

- Переливаний больше не требуется?

- Нет! И что, он до сих пор рассчитывает траекторию? Она что, такая длинная?

Она посмотрела на меня, как на больного.

- Но ведь эти расчеты производит автоматически бортовой компьютер.

Маргарита ответила просто:

- Он просил, чтобы ему не мешали. «Темнит»,- подумал я.

Мы уже подошли к трюму, вышли на уровень грузового отсека. Там был шкаф… нет, не стану его описывать, вам все равно его не представить… так вот, там располагался шкаф с четырьмя скафандрами.

Мы стали одеваться.

Через некоторое время Маргарита заявила:

- Ты знаешь, твой полет в «Гекате» совершенно вымотал его.

«Ага! - подумал я.- Вот где собака зарыта».

- Так, значит, он просто отдыхает, запершись в своей каюте?

Вновь легкое колебание, как будто она не решалась что-то сказать или просто боялась проговориться. Затем она произнесла, тихо и спокойно.

- Да, он отдыхает.

Как будто боясь разбудить Фукса. Можно подумать, он находился где-то рядом. Мы проверили скафандры друг друга, сверившись заодно с показаниями наручных компьютеров. Казалось несколько странным занятием разговаривать по внутренней связи с человеком, стоящим рядом в паре шагов. На выходе из воздушного шлюза первое, что бросилось мне в глаза,- бренные останки старушки «Гекаты». Корпус оказался обожжен и покорежен, местами оплавлен, местами по нему тянулись глубокие борозды-царапины.

Я участливо похлопал по корпусу перчаткой. Этот корабль был для меня как живое существо, хотя вряд ли он еще сможет когда-нибудь подняться в небо или повиснуть в плотном, как вода, воздухе Венеры.

- Ты обращаешься с ней так, как будто она живая,- заметила Маргарита.

- Ты права,- сказал я, сам удивляясь, какую сильную связь я чувствовал с этой глыбой металла.

В неверном свете я не мог разглядеть лица Маргариты за стеклом шлема, но был уверен, что она улыбается мне.

- По возвращении домой мы найдем ей достойное пристанище,- улыбнулась девушка. Твой корабль займет почетное место в одном из музеев.

Я как-то не подумал об этом. Идея порадовала меня. «Геката» сослужила свою службу: она заслужила почетный отдых. Моя прогулка вокруг покореженного корабля закончилась у спасательной капсулы, которая была по-прежнему заключена в могучие клешни. Капсула напоминала реликтовое яйцо какого-нибудь древнего мастодонта, на худой конец, птеродактиля. Тяжелое, оборудованное рукоятями и простым округлым люком, какими-то трубками, как в задней части старого холодильника, и маленьким лесом торчавших из него антенн. В два раза шире моего роста в диаметре, с прочной и толстой «скорлупой». Повсюду, куда ни глянь, иллюминаторы.

Маргарита показала на какое-то хитроумное устройство на дальней переборке.

- Придется вставить переносной аэрошлюз,- сказала она. Очевидно, она заранее обдумала всю операцию, шаг за

шагом. Мы прикатили округлый переносной аэрошлюз. Но, как оказалось, люк капсулы находился слишком близко к палубе.

- Придется ее передвинуть,- вздохнула Маргарита. Она подошла к лебедке, а я тем временем вскарабкался

на кран грузового отсека. Здесь оказалось гораздо уютнее, чем за полу расплавленным пультом «Гекаты».

- Вира,- окликнула меня снизу Маргарита.