|
Вы всегда были доброй дочерью святой церкви. Я не могу забыть этого только потому, что в последние годы вы впадали в заблуждения. - Вы слишком добры, монсеньер, - сказала герцогиня. - Ваши заблуждения тяжки, я признаю это, и возбудили много соблазна. Но полной исповедью и искренним раскаянием вы дадите мне возможность отпустить вам все грехи. И потом у вас есть еще другое, очень действительное средство исправить все. Он откашлялся. Герцогиня вопросительно посмотрела на него, потом на его спутника. - Из-за этого-то мы и пришли, - сказал Рущук. Он поглядывал на нее мутными глазами, содрогаясь от ужаса и желания. Вот она лежит и умирает, все еще прекрасная и юная, так как ведь она герцогиня - а он не обладал ею! Он еще раз пролепетал: - Из-за этого мы и пришли. Она поняла. - Ах, деньги! Вы хотите денег? - Господин фон Зибелинд, - пояснил Тамбурини, - по моей настоятельной просьбе сообщил мне, в каком состоянии он застал вас, милая дочь. Он сказал нам, что вы ясно сознаете свое положение и переносите его по-христиански. Мы не сочли себя в праве терять время, тем более, что почтенный представитель ваших мирских интересов, наш друг господин фон Рущук, дал нам знать, что вы до сих пор не сделали никаких распоряжений. И он бросил взгляд финансисту. - Герцогиня, - пролепетал Рущук, багровея, - вы знаете сами, что я хорошо управлял вашим имуществом... Возможно, что я извлек из этого пользу для себя, я не отрицаю. Но несомненно, что никто другой, даже самый непокладистый герой добродетели, не мог бы доставить вам таких сумм, как я! - Потому что никто не обладает такой ловкостью, - пояснил Тамбурини. - Поэтому, - продолжал Рущук, - ваша светлость, поверите мне, если я скажу вам: самое лучшее будет, если вы завещаете все церкви. Мне это безразлично, но я советую вам сделать это. - Церкви? - изумленно сказала она. - Ну, да, почему бы и не церкви? - Уже ради вечного спасения, - сказал финансист. - И еще из других соображений. - Будущая жизнь, дочь моя, крайне важная вещь! - громогласно возвестил викарий. - С меня довольно было и настоящей, - просто сказала герцогиня. - И я относилась к ней серьезно. - Мы, христиане, придаем значение только вечности, - с убеждением заявил Рущук. - Эта жизнь исполняет слишком мало наших желаний. И его неутоленное желание мутно вспыхнуло в его взоре. - Вы, христиане, так мало умеете использовать этот короткий промежуток времени, - сказала герцогиня, и ее замечание глубоко удивило ее, - и вы берете на себя смелость заполнить своей особой вечность. - В этой философии вы горько раскаетесь, милая дочь! - грозно вскричал викарий. - Вместо того, чтобы ухудшать свое дело дешевым кощунством, сделайте лучше, как вам советуют, завещание в пользу святой церкви. Тогда у вас будет что привести в свое оправдание. Вам это понадобится в ближайший же момент - в том месте, куда вы идете. - Там - я знаю, чем я похвалюсь там. Я скажу, что велела своему егерю вывести вас, монсеньер. И кто знает, может быть, я и в самом деле сделаю это. Властная осанка Тамбурини исчезла. Он что-то скромно пробормотал. Рущук пролепетал, неприятно пораженный: - Вы строги, герцогиня, я больше не решаюсь... - Решайтесь, - сказала она, странно улыбаясь. |
