– Ланч! – отрезал он.

Элле захотелось спрятаться куда нибудь от его холодных серых глаз. Она взглянула на часы – было уже почти два.

– Вот и хорошо, – решительно заявила она. – Я страшно проголодалась.

Он сам виноват в том, что я говорю такое, чего никогда бы не сказала в обществе другого человека, подумала она и решила все же извиниться, но, взглянув на хозяина дома, сразу забыла об этом.

Золтан Фазекаш, кажется, улыбнулся – доброжелательно и покаянно.

– Если вы соблаговолите пойти со мной, я накормлю вас раньше, чем вы меня накажете.

– Ваш английский великолепен, – пролепетала она, чтобы хоть что то сказать, пока они шли через холл.

Художник не поблагодарил за комплимент, да она и не ожидала благодарности. Он только взял ее под локоть, ведя в нужном направлении. Боясь, что он спросит в ответ: «А как у вас с венгерским?» – Элла поспешила задать вопрос первой:

– Кто такой Освальд?

– Муж Фриды, – ответил Золтан Фазекаш и, больше ничего не добавив, ввел ее в элегантную столовую, где уже поджидала Фрида, чтобы прислуживать за ланчем.

Элла опустилась на предложенный ей стул, художник сел напротив, и Фрида, как всегда, без тени улыбки стала разливать суп по тарелкам.

Господи помилуй, какая мрачная экономка! – думала Элла. Но тут же с удивлением обнаружила, что на какое то замечание хозяина Фрида улыбнулась, да и сам Золтан Фазекаш с явным удовольствием общался со своей прислугой.

Значит, это только со мной она так строга? – подумала девушка с раздражением. Показывает, что я в этом доме нежеланная гостья? Почему же Золтан Фазекаш так настаивал на том, чтобы я срочно приехала? По собственной воле я никогда бы этого не сделала. И если б не скандал дома, никто бы меня не удержал здесь. А может, все же лучше вернуться в Англию?

– Вам нравится суп? – прервал ее размышления художник.

Элле пришлось попробовать, хотя бы из вежливости.

– Превосходно, – ответила она, и это было правдой. Съев еще ложку, она поинтересовалась: – А что это?

– Jokai bableves, – ответил он и перевел: – Фасолевый суп. Он назван в честь Мора Йокаи, одного из самых известных венгерских писателей.

– Йокаи баблевеш, – повторила Элла.

Она доела все до конца, оценив поварское искусство Фриды. Поскольку хозяин дома оказался способен вести светскую беседу, Элла решила поддержать ее:

– Ваша мастерская находится в этом доме?

– Весь верхний этаж отведен для моей работы, – ответил он и замолчал, потому что вошла Фрида с подносом и подала им блюда из мяса и овощей.

– Кажется, вы работали все утро? – спросила Элла, разрезая картошку.

– А разве вы еще не поняли, что мне всегда есть чем заняться? – парировал он.

Теперь она окончательно убедилась, что Золтан Фазекаш был настроен против Арабеллы Торнелоу еще до знакомства с нею. Ну и прекрасно, гордо размышляла она, Арабелла Торнелоу тоже не в восторге от Золтана Фазекаша.

– Мы начнем работу над моим портретом уже сегодня? – спросила она и вдруг почувствовала, что обстановка накаляется: хозяин дома не отвечал, молча уставившись на нее холодными серыми глазами.

Она вынуждена была терпеть это пристальное изучение ее лица просто потому, что он художник и разглядывал ее абсолютно бесстрастно. Вдруг он покачал головой и медленно произнес:

– Вы выглядите усталой.

– Спасибо, – колко ответила она и тут же спохватилась, что надо бы извиниться за свой тон. Однако через секунду прогнала эту нелепую мысль прочь. С какой стати?

Она всегда всем нравилась с первого взгляда. И никогда не встречала людей, так откровенно дававших понять, что она им неприятна.