Ну и, кроме того, Алета слышала кое-что и от отца.

– Королева в сопровождении Джона Брауна посетила Вентнор, где останавливалась императ­рица, – сказал он как-то одному из своих гостей.

– Я слышал об этом, – ответил тот. – Ее дочь была больна, и врачи прописали ей солнеч­ные ванны.

– Именно так, – согласился герцог. – Но мне говорили, что Джон Браун был ослеплен кра­сотой императрицы!

За этими словами последовал взрыв смеха.

Алета знала, над чем смеются гости, – Джон Браун был мрачного вида шотландец, всюду со­провождавший королеву Викторию. Будучи ее фа­воритом, он частенько бывал невыносимо груб с придворными и дворянами.

Когда смех стих, один из гостей герцога заметил:

– Может, Джон Браун и был повергнут, но маленькая Валерия ужасно испугалась королевы. Она сказала: «Я никогда не видела таких тол­стых дам!»

Последовал новый взрыв смеха, но Алета не присоединилась к нему. Ее интересовало только то, что говорили о прекрасной императрице.

Два года назад, когда высокородная дама еще раз посетила Англию, пошли новые сплетни. Все только и говорили, что, о ее связи с капитаном Бэем Миддлтоном, да о том, что императрица неутомима и у нее всегда хорошее настроение.

Она посещала каждый Стипл-Чеиз по сосед­ству и однажды даже выиграла серебряный ку­бок. Именно после этого сплетники начали строить догадки, отчего она стала еще красивее, чем рань­ше, – из-за охоты или из-за мужчины, с кото­рым она охотилась.

Алета с отцом были знакомы с капитаном Мид­длтоном, и девушка прекрасно понимала, почему императрица так высоко ценила этого человека.

Ему было тридцать лет. Он был высок и кра­сив – рыжевато-каштановые волосы и смуглое лицо. Прозвище «Бэй» он получил из-за знаме­нитой лошади, которая выиграла Дерби 1836 года.

Однажды Бэй Миддлтон был приглашен в Годолло, где он охотился вместе с отцом Алеты. Девушка всегда мечтала о том, как однажды она сможет охотиться вместе с ними.

А теперь императрица сама приедет в Линг!

Алета знала, что это самая потрясающая но­вость для ее отца, для нее самой и для всех жите­лей усадьбы и поместья.

Услышав новости, мистер Хейвуд был замет­но взволнован.

– Я собирался поговорить с вашей светлос­тью о лошадях, которые поступили в продажу у Тэттерсалла, – сказал он герцогу. – Однако если вы намерены приобрести венгерских произ­водителей, в этом нет нужды.

– А почему бы не купить и тех, и тех? – спросил герцог. – Если ваш отъезд в Венгрию совпадет с моим, у нас будет достаточно времени, чтобы выучить лошадей к приезду императрицы.

– Ни для кого не секрет, ваша светлость, что больше всего на свете я люблю тратить ваши день­ги! – заметил мистер Хейвуд.

Герцог рассмеялся.

Известие о предполагаемом осеннем визите им­ператрицы, как на крыльях облетело дом, помес­тье, деревни и графство.

Несколько дней подряд приходили люди, же­лавшие знать, правда ли, что императрица соби­рается гостить в Аинге.

– Это правда, – снова и снова повторяла Алета и вновь видела в глазах посетителей удив­ление, восхищение и зависть.

Вопреки ее уверениям, что комнаты для импе­ратрицы не нуждаются в переделке, отец распо­рядился произвести кое-какие улучшения, например, подновить золотые украшения на по­толке и стенные панели.

– Сколько вы пробудете в Дании, папень­ка? – спросила Алета, когда он начал собирать вещи и достал из сейфа свои медали и всевоз­можные знаки отличия.