В голосе Столпова прозвучало такое отчаяние, что Мариша почти поверила, что он смерти Нинель не только не желал, но даже был готов на руках пожилую приму носить, только бы она и дальше зарабатывала для театра тугую копеечку.

— Ничего, — попыталась утешить его Мариша. — Главное — вычислить убийцу Нинель. И тогда ваш банкир в благодарность за то, что вы нашли убийцу его обожаемой женщины, даст вам еще много денег. Такие услуги не забываются, вы уж мне поверьте.

— Думаете? — уставился на нее режиссер. — А это мысль! Я бы даже сказал, хорошая мысль. Конечно, милиция задержала одну девушку. Сказали, что у нее нашли улику. Но я не верю.

— Нет?

— Нет, — покачал головой режиссер. — Это не она.

— У вас есть основания так думать?

Столпов несколько раз решительно кивнул и вроде бы даже почти совсем протрезвел.

— Эта история с ролью в новой пьесе, на которую нацелилась Галина и которую решила не дать ей сыграть Нинель, произошла буквально шесть дней назад.

— И что? — не поняла Мариша.

— Дело в том, что Нинель угрожали раньше! — понизив голос до таинственного шепота, произнес режиссер. — И эти письма стали приходить гораздо, гораздо раньше.

— Да?!

— Почти два месяца шли, — кивнул режиссер. — Или даже больше. Понимаете, я-то знаю, что говорю. Дело в том, что мы с Нинель… Как бы это сказать, в общем, я был ее очень близким другом. И она не скрывала от меня, что озабочена этими письмами.

— Вы их видели?

— Видел и читал, — отозвался режиссер. — И знаете, что я вам скажу? Ничего более отвратительного мне читать не приходилось. Определенно, это писал какой-то псих. Да, я уверен, это писал псих! Ненормальный!

— И что он хотел от Нинель?

— Требовал, чтобы она оставила своего банкира, — ответил режиссер. — Начала вести честную жизнь и призналась бы во всем.

— Призналась в чем?

— Не знаю, — отвел глаза Столпов, и Марише почему-то показалось, что он не вполне откровенен с ней.

— Других требований не было? — спросила она, решив пока не заострять на этом внимания. — Например, чтобы она прекратила играть не подходящие ей по возрасту роли или чтобы вообще ушла из театра?

— Нет, — отозвался режиссер. — Ничего такого. Исключительно угрозы в адрес Нинель, если она не отстанет от Климентия.

— Странно, — задумалась Мариша. — Может быть, это писала его жена.

— Чья?

— Климентия.

— А зачем ей? — недоуменно покрутил головой Столпов.

— Да из обычной бабской ревности! — с досадой на внезапно поглупевшего режиссера воскликнула Мариша. — Не хотела делить мужа с любовницей, вот и угрожала последней.

— Не ее почерк, — покачал головой режиссер. — Мне Нинель принесла несколько на отзыв. И сам Климентий тоже видел письма. Это был почерк не его жены. Нет.

— Так что же! — пожала плечами Мариша. — Могла кого-нибудь попросить!

— Знаете, — вдруг проникновенно произнес режиссер, которому, похоже, наскучил весь этот разговор о письмах. — А вы мне нравитесь!

— В самом деле? — посмотрела на него Мариша.

— Да! — горячо заверил ее режиссер. — Поедемте ко мне! Если хотите, я покажу вам эти письма.