— Спасибо, в оргкомитет меня не обязательно включать. Все, что от меня требуется, я и так сделаю, — усмехнулся я. Потом решил дать еще один совет, пришедший мне в голову из моей историю. — Помимо грамот можно медаль сделать, или значок какой. Тот, что поменьше — обычному участнику выставки, а побольше, покрасивей, победителю. Будет называться — медаль победителя ВДНХ.

— ВДНХ?

— Ага. Выставка достижений народного хозяйства. Для иностранцев звучит интереснее.

— Выставка достижений народного хозяйства... — начал записывать Залуцкий. — И что, звучит интереснее.   

Мелькнула мысль, что пока я во ВЦИК, прихватить здесь чистый бланк для оформления нашего брака с Наташей, но передумал. Какую фамилию в бланк вписать? Да и вообще, чего меня это заботит? Наверное, потому что забодали с вопросами.

В общем, из ВЦИК я уехал в хорошем настроении. Но оно сошло на нет, когда приехал на Большую Лубянку.

Надо же так случиться, что накануне моего возвращения в Москву, в «Правде» опубликовали обращение «Ко всем партийным организациям. Об очистке партии». И тут секретарь нашей партячейки — тот самый парень с изувеченными руками, сообщил, что по распоряжению «сверху», чистку решили провести и у нас, в центральном аппарате ВЧК. Более того — общероссийскую «чистку» партийных рядов как раз и начали с нас. А коль скоро товарищ Аксенов гость редкий на Лубянке, то непосредственно с него. А то — укатит в Европу, ищи его.

Интересно, означает ли начало партийной «чистки» начало «чистки» кадров ВЧК вообще? Вполне возможно. Как хорошо, что мои «контррики» официально не состоят в составе ИНО, а иначе бы заставил от них избавиться.

Я вошел в кабинет на втором этаже, который обычно занимал кто-то из оперов среднего звена, и предстал перед тройкой абсолютно незнакомых людей. В центре сидел бородач, слева от него лысый товарищ, а справа — усатый. Ишь, три богатыря. Откуда их прислали? Как было велено — положил на стол партбилет и доложился:

—  Товарищи, член партии большевик с тысяча девятьсот восемнадцатого года Аксенов явился.

— А где ваше оружие? — строго поинтересовался сидевший в центре крепко сложенный бородач.

Точно. Положено вместе с партбилетом положить еще и свое оружие.

— Не знаю, — пожал я плечами. — Был браунинг — потерял, а новое оружие получить не успел. Да и не с руки мне сейчас с пистолетом ходить.

Малость соврал. После утраты браунинга на льду близ Кронштадта Артузов выдал мне кольт, но его я поменял на браунинг Блюмкина. А тот браунинг... Да, тот браунинг лежит в сейфе. Раньше оружие являлось частью меня самого, а теперь уже и отвык таскать с собой лишний килограмм железа.

— Как это — потерял браунинг? — встрепенулся сидевший слева лысый. — Разве может настоящий большевик потерять оружие?

— Вполне, — доверительно сказал я. — Особенно, если его — большевика, предварительно чем-то стукнуло, вроде взрывной волны или шандарахнуло куском шрапнели. А если все сразу, тут и о партбилете не вспомнишь, а не то, что об оружии.

Бородач переглянулся с лысым.

— А, точно. Товарищ Аксенов участвовал в подавлении Кронштадтского мятежа, был ранен. Просим прощения.

—  Товарищ Аксенов, изложите вашу биографию, — предложил усатый.

Я принялся излагать, что родился в деревне Аксеново Череповецкого уезда Новгородской губернии, учился, ушел на фронт и был там ранен, потом поступил на службу в губчека, выполнял особое задание на Севере, затем служил в действующей армии, потом возглавлял Архчека. Ну и так далее. Подробностей и тонкостей своей нынешней работы пояснять не стал, да меня и не спрашивали об этом.