Закат окрасил потемневшее небо лиловыми и алыми мазками к тому времени, когда закончился ужин и Фанни убрала со стола.

Напряженность Роджера вроде бы исчезла без следа, сменившись, казалось, убежденностью, что Дженнифер — полноправный член семьи и будет им всегда. Сама Дженнифер, как ни странно, не чувствовала себя обманщицей, но очень смутилась, когда он спросил, собираются ли они заводить детей. У нее возникло тревожное ощущение, что Роджер догадался, что она еще не задумывалась об этом, и заподозрил неладное.

Но Гордон, по-видимому, не испытывал ни неловкости, ни угрызений совести. Делая вид, что прислушивается к разговору, он из-под полуопущенных век разглядывал Дженнифер, заставив ее смущенным жестом отвести прядь волос со щеки.

Гордон удобно расположился на стуле, вытянув перед собой длинные ноги, и пренебрегал видом красочного заката ради созерцания жены. Не дрогнув ни единым мускулом, не говоря ни слова, он внимательно смотрел на нее, излучая ауру мужской силы — настолько ощутимую, что Дженнифер слегка знобило.

— Я здесь кое-что переделал, — сообщил тем временем Роджер. — Некоторые помещения немного подновили, выкинули старую мебель. Но дом, на мой взгляд, не выглядит так, как должен выглядеть к приезду новобрачных. Честно говоря, я начал работы всего месяц назад, но в связи с вашим скоропалительным браком пришлось кое-что доделывать наспех, поэтому не обессудьте.

Дженнифер заверила его, что все в полном порядке и она в восторге от дома, чем явно порадовала старика.

— Посмотрите тогда, что я приобрел для вас, — сказал Роджер и кивнул на двойной шезлонг, стоящий на террасе и видный сквозь открытую дверь. — Я еще никогда не видел ничего подобного, а ты?

— Только однажды, — улыбнулась Дженнифер.

Ровно в половине девятого Роджер и Гордон обменялись понимающими взглядами, затем старик посмотрел на часы, нехотя поднялся и объявил:

— Мне пора спать.

Дженнифер поняла, что он просто не хочет им мешать. Но она была не в лучшем расположении духа, а, кроме того, сказывались усталость, накопившаяся за последние сутки, и напряжение, которое ни на миг не оставляло ее. У нее буквально все обрывалось внутри, стоило ей представить, что им с Гордоном предстоит остаться наедине.

— Пожалуй, я приму душ и переоденусь, — сказала Дженнифер.

Гордон видел, как жена поспешно скрылась за дверью, и подумал, что Дженнифер ведет себя довольно странно. В сложившихся обстоятельствах у него совсем не было сомнений в том, что они проведут эту ночь вместе. Он считал, что доказал ей свою любовь, что ее прежняя неуверенность и страх остались позади.

А сейчас он опять ни в чем не был уверен.

Несколько минут спустя Гордон отправился в кухню за чаем со льдом и заметил, что дверь в его спальню открыта. Саквояж Дженнифер, который он поставил перед кроватью, исчез, а шум воды доносится из ванной рядом со второй спальней. Он застыл с бокалом в руке, обдумывая ситуацию.

Как правило, Гордон находил выход из самых сложных положений в считанные минуты. Но сейчас ему никак не удавалось разобраться в намерениях собственной жены. Он вылил чай в раковину и, вернувшись в гостиную, плеснул себе немного виски. С бокалом в руке Гордон устроился на террасе в двойном шезлонге и принялся размышлять.

Он отлично знал, что Дженнифер хочет его. Их неудержимо влекло друг к другу. В этом ошибиться было никак нельзя. Он уже однажды предоставил ей право выбора — и выиграл. Но, похоже, в его отсутствие произошло нечто, что вновь заставило ее колебаться. Вот только что? И почему она не отважилась на откровенный разговор?..

В комнате для гостей Дженнифер закончила причесываться и теперь раздумывала, во что одеться. Для халата было еще слишком рано, к тому же он вдруг показался ей вызывающе прозрачным.