И муж, и сын перестали жевать и уставились на нее.

– Ну и? – подстегнул ее Иэн.

– Подождем Джеффри, – ответила Элинор, улыбнувшись и откусив добрый кусок сыра. – Я не хочу повторять дважды.

Саймон и Иэн переглянулись. Они никогда не были так едины в желании задушить Элинор. К счастью для их гордости и настроения, Джеффри и остальные не заставили себя ждать. Саймон повторил то, что только что рассказал родителям. Гул голосов, частично одобряющих, частично раздраженных, был прерван шиканьем Иэна.

– Ваша мать, – заметил он сардонически, – оказывается, очень рада случившемуся. Она утверждает, что есть способ обернуть эту глупость в нашу пользу, но необходимо участие Джеффри.

На лице Джеффри немедленно отразилась озабоченность. Элинор обычно была вполне рассудительной, но время от времени ей на ум приходили самые дикие идеи. Очень трудно было доказать ей, что она заблуждается, или сбить с намеченного пути, поскольку она отличалась в равной степени как умом, так и упрямством.

– Не смотри так, словно я подсовываю тебе живую гадюку, завернутую в лепестки розы, – произнесла Элинор.

– Но, мама, за тобой такого никогда не замечалось, – мило уточнила Джиллиан. – И говорить такие вещи – значит заставлять бедного Джеффри волноваться еще больше.

Элинор рассмеялась.

– Неужели вы сами не видите? Генрих явно очарован пением Рианнон. Он заметил, что она испугалась, когда он заговорил о том, что хочет оставить ее у себя, – это ты, Иэн, мне сказал. И от него не ускользнуло, как разволновалась она при словах Винчестера сразу после того, как попросила заверений, что ее не будут держать в клетке.

– Ладно, мама, говори покороче, – нетерпеливо сказал Адам. – Что мы должны делать?

– Ты – ничего. Ты вечно говоришь то, чего говорить не следует. А вот Саймон должен отвезти Рианнон в наш лондонский дом.

– Почему в Лондон? – спросил Саймон. – Я мог бы понять причину отвезти ее домой в Уэльс, но не в Лондон. Там мы будем еще более уязвимы.

– Об уязвимости речь не идет. У тебя слишком богатое воображение. Никакого насилия не последует. Кроме того, ты уверил и Винчестера, и короля, что останешься при дворе до начала совета, – затем она обратила взгляд к своему зятю. – Вот здесь понадобится участие Джеффри. Когда король начнет разыскивать Рианнон, чтобы она спела еще раз, а он начнет, Джеффри должен сказать ему: Винчестер своими разговорами о гнездах на английских лугах так напугал ее, что у нее оставалось только одно желание – поскорее упорхнуть домой.

Лицо Джеффри прояснилось.

– Да, и вы совершенно правы, что это вовсе не гадюка в лепестках розы, по крайней мере не для меня. Теперь я понял все остальное. Я могу сказать, что мы приложили все усилия, чтобы убедить ее не уезжать домой, но ничто не смогло заставить ее задержаться. Единственное, что нам удалось – убедить Рианнон отправиться в Лондон. Она споет для короля там, но только в доме Элинор или когда Винчестера при дворе не будет. Потом, когда король приедет в Лондон, я напомню ему об этом. Да да, это здорово!

– Есть только одна трудность, – вмешался Саймон, несколько покраснев. – Я не знаю, согласится ли Рианнон.

Все головы повернулись к нему. В наступившем молчании его румянец стал еще гуще.

– То есть? – резко переспросила Элинор.

– Мы… поспорили насчет ее вчерашнего похода к королю, – признался Саймон. – Я был слишком утомлен и сказал больше, чем следовало.

– Ты, должно быть, наговорил ей гораздо больше, чем следовало.

– Но это моя вина, Саймон! – торопливо вступил в разговор Иэн. – Будь я проклят! Мне следовало пойти с ней. Я знал это, но…

– Теперь уже нет никакого смысла в ваших «следовало бы», – резко перебила мужа Элинор.