Однако под новый, 1948 год Вышинский с компанией заставили Михая отречься от престола и изгнали из страны. Все его замки, дворцы и лесные угодья были объявлены «народным достоянием», которым стала пользоваться партийная номенклатура.

– Ладно, хоть не расстреляли, как Николая II.

– Да. Но потрудиться бывшему монарху в жизни пришлось немало. Писали, что он занимался разведением кур, в США был пилотом частных самолётов, предпринимателем в Швейцарии. В 1997 году ему было возвращено румынское гражданство, все политические права. Ему вернули часть конфискованной собственности и предоставили компенсацию за то, что было национализировано.

– А в России о предоставлении компенсации наследникам императора никто даже не заикается.

– Наверное, потому что по сравнению с цивилизованными странами мы ещё дикари. А Михаю даже предоставили возможность выступить в румынском парламенте. Его появление в парламенте и выступление были встречены овациями депутатов от различных партий. В своём выступлении король высказал очень правильную мысль: «Мы не унаследовали нашу страну у наших родителей. Мы взяли её в долг у наших детей».

– Да, и, судя по тому, что мы делали со страной в течение века, долг не получат не только дети, но и внуки.

– Как-то известная певица Галина Вишневская в одном интервью заметила: «Царь нам нужен! Больше ничего. Царь! Нужен вожак, лидер, за которым пойдёт народ».

– Даже глава Татарстана Рустам Минниханов на предвыборном выступлении заявил, что стране нужен царь.

– Может быть, и так. Известный офтальмолог Фёдоров как-то высказывался, что в мире по-настоящему разумно четыре процента человечества. Выходит, что остальные просто стадо. А если это так, то стаду и нужен вожак. И само существование стада зависит от поведения вожака.

– Вот и король Михай в своём парламентском выступлении заметил: «Мы не сможем построить будущее, не опираясь на наше прошлое. Королевская корона – это не музейный символ, а знак нашей независимости, суверенитета и единства».

– Нам бы тоже не помешало разобраться со своим прошлым. Возьмите, для примера, Аргентину. Там в 70‑х годах прошлого века царил хаос. Инфляция доходила до 80 %, кругом действовали партизаны, люди боялись терактов. И вот в 1976 году власть в стране взяла военная хунта. Многие тогда возлагали надежды на людей в погонах. Оппозиция правительству подавлялась с помощью «эскадронов смерти». Этот период до 1983 года называют «грязной войной». Жертвами этой войны стали 30 000 аргентинцев. В 1983 году хунта пала. Были громкие приговоры участникам хунты. Но ближе к девяностым годам для осуждённых начались послабления.

Ситуация изменилась, когда в 2003 году президентом стал Нестор Киршнер. Теперь начинаются новые слушания по «преступлениям против человечности».

– А у нас большевистская «хунта» правила в десять раз дольше и жертв преступлений против человечности было в тысячу раз больше, но ни о каких судах над палачами речи не идёт. Отсюда и наши беды, что с прошлым не можем разобраться. Если действия большевиков считать оправданными, то где гарантия, что такое кровопролитие не повторится? Но действия эти не могут быть оправданными хотя бы по количеству реабилитированных жертв большевистских репрессий.

Получается, что жертвы посмертно реабилитированы, а виновных в их убийствах нет? Так не бывает. Были конкретные виновники. Хоть наверняка никого уже из них нет в живых, но публичное осуждение тех действий можно было организовать. Но власти не хотят поднимать этот вопрос.