– Ты убила её, Верити.

Я слышу гнев в его голосе, и он звучит прямо над монитором, но у Верити есть местов первом ряду. Она пытается спрыгнуть с кровати, чтобы убежать от него, но Джереми не позволяет. Он хватает её за ногу и тянет обратно на кровать. Когда она начинает кричать, он закрывает ей рот.

Они борются. Она пытается его пнуть. Он пытается удержать её. Затем его другая рука хватает её за шею.

Нет, Джереми.

Я бегу прямо к комнате Верити и резко останавливаюсь, когда подхожу к двери. Джереми лежит на ней сверху. Её руки зажаты под его коленями, ноги бьют по кровати, ноги впиваются в матрас, когда она хрипит.

Она пытается сопротивляться, но он подавляет её всеми способами.

– Джереми! – Я бросаюсь к нему и пытаюсь оттащить его от неё. Всё, о чем я могу думать – это о будущем Крю и Джереми, и о том, что его гнев не стоит жизни. Его жизни.

– Джереми!

Он меня не слушает. Он отказывается отпускать её. Я пытаюсь заглянуть ему в лицо, успокоить, вразумить.

– Ты должен остановиться. Ты раздавишь ей трахею. Они узнают, что ты убил её. По его щекам текут слёзы.

– Она убила нашу дочь, Лоу. В его голосе слышна боль.

Я хватаю его за лицо, пытаюсь притянуть к себе.

– Подумай о Крю, – говорю я, понизив голос. – У твоего сына не будет отца, если ты сделаешь это.

Я вижу, как он медленно меняется, когда до него доходят мои слова. В конце концов он убирает руки с её горла. Я сгибаюсь пополам, хватая ртом воздух не меньше, чем сейчас Верити. Она бормочет, пытаясь вдохнуть. Она пытается заговорить или закричать. Джереми прикрывает рот рукой и смотрит на меня. В его глазах мольба, но это не просьба позвать на помощь. Это мольба помочь ему найти лучший способ покончить с ней.

Я даже не спорю с ним. В её теле нет ни одной клетки, которая заслуживала бы жить после всего, что она сделала. Я делаю шаг назад и пытаюсь думать. Если он её задушит, они узнают. Его отпечатки будут на её горле. Если он задушит её, частицы с подушки окажутся в её лёгких, но мы должны что-то сделать. Если он этого не сделает, ей это как-нибудь сойдёт с рук, потому что она умеет манипулировать. Она в конечном итоге причинит боль ему или Крю. Она убьёт его так же, как убила свою дочь.

Точно так же, как она пыталась убить Харпер в детстве.

– Ты должен сделать так, чтобы это выглядело как несчастный случай, – говорю я тихо, но достаточно громко, чтобы быть услышанным сквозь шум, который она издаёт под его ладонью. – Пусть её вырвет. Закрой ей нос и рот, пока она не перестанет дышать. Это будет выглядеть так, будто она задохнулась во сне.

Глаза Джереми широко раскрыты, когда он слушает меня, но в них есть понимание.

Он убирает руки от её рта, а затем просовывает пальцы ей в горло.

Я поворачиваю голову, так как не могу смотреть на это.

Я слышу рвотные позывы, а потом удушье, и мне кажется, что это будет продолжаться вечно. Всегда.

Я опускаюсь на пол, всё моё тело сотрясает дрожь. Я прижимаю ладони к ушам и пытаюсь не обращать внимания на последние вздохи Верити, её последние движения. Через некоторое время звук лёгких трёх человек превращается в два.

Сейчас дышим только мы с Джереми.

– О Боже. О Боже. О Боже... – Я не могу перестать шептать снова и снова, когда чудовищность того, что мы только что сделали, начинает осознаваться. Джереми молчит,

если не считать осторожных вздохов, которые он делает. Я не хочу смотреть на неё, но мне нужно знать, что всё кончено.

Когда я поворачиваюсь к ней лицом, она смотрит на меня. Только на этот раз я знаю, что она не там, не прячется за этим пустым взглядом.

Джереми стоит на коленях у кровати. Он проверяет её пульс, затем его голова наклоняется вниз.