С точки зрения цельной нравственности — в эсэсовцах все ужасно. Как они изображались в советских книгах военного и послевоенного времени: вонючие, уродливые, глупые и подлые.

А почему телешедевр 1970-х — «17 мгновений весны» подал нам умных и обаятельных красавцев в элегантной черной форме СС от Хуго Босс? Это был акт эстетического протеста, крамольно и нагло переходящего в протест политический: всех уже так задолбала тупая советская власть, что даже злейших ее — наших! — врагов хотелось облагородить: для разнообразия и чтоб показать фигу в кармане.

Мы создаем медийный образ в соответствии со своими симпатиями и пожеланиями — и потом сами подпадаем под его воздействие — имея за правду собственное творение, собой же созданную информационную модель.

А вот «маршал Победы» — Жуков Георгий Константинович. Посреди Манежной площади на бронзовом коне. Где Жуков — там победа. Любое слово против Жукова — оскорбляются военные журналисты, военные историки и широкие слои фанатов. Про ветеранов войны сказать уже невозможно — умерли все, тысяча глубоких стариков за девяносто много уже не опишут и не рассудят. Они его знали? Нет — они о нем слышали и читали. Что слышали? — А то, что им сказали. Если же начать приводить факты и цифры, даты и результаты — выясняется, что все сражения Жуков выигрывал только при несколькократном преимуществе над противником в живой силе и технике, с гораздо большими потерями; а все неудачи и провалы умело перекладывал на других, избегая ответственности во всех рискованных случаях. Зато удачи приписывал себе. За что и был Сталиным после войны снят, понижен и удален.

Но. Поскольку в войне, особенно в страшной и выигранной войне необходим герой-гениальный-полководец, а Сталина Никита в 1956-м развенчал посмертно из вождя-гениального-полководца в кровавого организатора репрессий, проспавшего начало войны и воевавшего по глобусу. То! Освободился пьедестал под обязательный памятник! А кого ставить? Жукова и поставили. Но на всякий случай подождали, пока умрет, а то черт его знает, чего он наворотит с его бонапартизмом. В искусстве и пропаганде 1945–1965 годов Жуков ни разу не великий. Только еще с 1953 по 1957 был велик — это когда Хрущев его поднял и использовал, пока не выкинул вон от греха подальше.

…Таким образом. Журналисты и политтехнологи. В кинофильмах и телесериалах, газетах и порталах, книгах и подборках новостей. Создают медийную, виртуальную, параллельную действительность. И в ней — медийные образы, которые лепятся и переделываются по заказу. Так шьют костюм, скрывающий недостатки фигуры, и так шьют дело из материала заказчика. И за неимением гербовой потребитель читает на простой. Проглатывает и усваивает не переваривая. Ибо ему фабрикуют продукт, готовый к усвоению без переваривания. Его уже за тебя и для тебя переварили, ты знай рот разевай.

Ты знаешь то, что тебе предназначили знать. И веришь в то, во что тебя заставили поверить. Тебя играют втемную, дурачок.

И запомни. Чтобы знать правду — необходимо узнать и понять разного-всякого раз в двадцать больше нужного, оно переплетено вокруг этой правды, маленький кусочек которой из всего этого слепленного воедино, сотканного, сросшегося пространства и времени тебе вздумалось узнать и понять. Понятно, что большинство пьет из копытца и с переменным успехом проживает жизнь козленочками.

Отказ от правды, отказ сменить свою точку зрения, пусть глупую и заемную — это еще и лень душевная, слабость мозговая, нежелание разбираться самому, что там кругом всего наверчено.

Человек толпы — как птенец с разинутым ртом: так и просит — вложи мне готовое, мне же нужно иметь мнение.

Они тебе вложат. Всю жизнь от геморроя мозга лечиться будешь.

Берия

Вот уж человек, правда и неправда в образе которого менялись местами, как акробат крутит сальто.