Хелдон пристально смотрел на монумент. Вся композиция, позы составляющих ее фигур совершенно отчетливо свидетельствовали о том, что когда‑то ГМТ даже гордились своей победой над Тор Пять, и древние члены Большой Девятки, хотя уже могли и не гордится этим, все же были виновны. Хелдон, непосредственно не участвовавший в том преступлении, испытывал затруднения в определении своего отношения к нему: сделавшись Проктором, он косвенно уже связал с ним свое имя…

– Впереди нас – Храм, – неожиданно произнес Хелдон, отворачиваясь от статуи. – Оборудование находится под ним. Сейчас там, наверно, никого нет, но мне лучше все‑таки проверить это. Подождите здесь.

Н_и_к_о_г_о _н_е_т_, – видимо, он говорил не о сервах, которые интересовали его очень мало. Хелдон как‑никак был Проктором. Тор Пять запал в его голубиную грудь.

– А если нас кто‑нибудь заметит? – спросил Амальфи.

– Обычно по этой площади никто не ходит. Все избегают ее. Кроме того, я расставил посты, чтобы они не пропускали сюда случайных пешеходов. Не отклоняйтесь от маршрута, и все будет в порядке.

Проктор подобрал полы своей длинной одежды и зашагал в сторону большого куполообразного здания. Подойдя к нему, он неожиданно исчез, скрывшись в узком проходе. Карст, следовавший позади Амальфи, вдруг запел скрипучим голосом и в то же время очень тихо – это была какая‑то народная песня. Ее мелодия когда‑то, очень давно, возникла в древнем городе Казани, однако Амальфи, даже если бы он и не был туг на ухо, вряд ли смог бы узнать ее. И тем не менее, мэр поймал себя на том, что он с интересом слушает Карста, пытаясь уловить каждый мельчайший оттенок звучания, подобно сове, которая в темноте по звуку выходит на затерявшуюся в траве полевку. Мелодия лилась из уст Карста:

Огненным факелом праведный гнев Маалвина

Ветер разнес.

В пламени диком весь город мятежников сгинул ‑

Не было слез.

Света звезды иль луны мрак непроглядный не ведал ‑

В злобе Торговцы обрушили небо!

Заметив, что Амальфи слушает его, Карст умолк, сделав извиняющийся жест рукой.

– Продолжай, Карст, – тут же произнес мэр. – Что там дальше?

– Пропеть все – времени не хватит. Там сотни куплетов. Каждый исполнитель прибавляет еще что‑нибудь от себя. Считается, правда, что песня должна заканчиваться таким стихом:

Стылой кровью дышали могильные камни

Там, на холме.

Рухнули стройные башни, с высот низвергаясь,

В стонущей тьме.

Не было жизни тому, кто Маалвина прогневал.

В злобе Торговцы обрушили небо!

– Это прекрасно, – печально произнес Амальфи. – Мы попали в самую точку. Жаль, что я не слышал этой песни неделю назад.

– Она вам о чем‑нибудь говорит? – удивился Карст. – Это ведь всего лишь старая легенда.

– Теперь мне понятно, почему Хелдон стремится починить городские спиндиззи. Я догадывался, что он чего‑то темнит, но эта старая уловка Лапуты только сейчас мне вспомнилась – более современные города имеют недостаточно мощное основание для того, чтобы попробовать это проделать. Это айсберг имеет огромную массу, он может запросто раздавить нас. Если, конечно, мы будем сидеть на месте и ждать!

– Ничего не понимаю…

– Все очень просто. Ваш пророк Маалвин использовал ГМТ как щипцы для орехов. Он поднял его вверх, остановился над противником, а затем снова устремился вниз. Помнится, о подобном приеме любили рассуждать еще до начала космических полетов. Карст, держись ко мне поближе. Возможно, мне придется передать тебе кое‑что прямо под взглядом Хелдона, так что следи за… Тсс… он идет сюда.

Проктор выскочил из внутреннего коридора, словно случайно выпущенное слово, и, перескакивая через камни, подбежал к ним.