Но для Изабеллы каникулы оказались короткими, и после дня, проведенного за катанием на санях, она вернулась в свой кабинет с новой массой проблем из Рима. Две из наиболее важных тканей альтернативного варианта оказались случайно испорченными, когда на прошлой неделе затопило склад. Их топ‑модель номер один уволилась с работы, и все надо было улаживать сначала. Маленькие проблемы, вызывающие колоссальную головную боль, катастрофы и победы заполнили месяц благословенной горой работы, за которой могла спрятаться Изабелла, за исключением вечерних прогулок с Наташей. Они превратились в ритуал, без которого, как думала Изабелла, она не могла бы жить.

– Как долго ты намерена продолжать в таком духе? – Они только что остановились в ожидании зеленого света светофора на Мэдисон‑авеню. Изабелла разглядывала витрины магазинов, изучая весенние показы. Стоял март, последние снегопады прошли, снег растаял, хотя все еще было по‑зимнему холодно и почти все время дул ледяной ветер.

Ее вопрос застал Наташу врасплох.

– Что ты имеешь в виду? Продолжать что?

– Жить как отшельница, «нянчась со мной? Ты осознаешь, что за последние пять недель ни разу никуда не ходила по вечерам? Корбет, должно быть, уже готов убить меня.

– С чего бы это? – Наташа казалась сбитой с толку.

Но Изабелла была поражена ее притворной невинностью. Она уже давно все поняла.

– Естественно, он надеется, что ты будешь уделять ему побольше времени.

– Благодарю, но, видимо, нет. У каждого из нас своя жизнь. – Казалось, вопрос слегка позабавил Наташу. Но на сей раз Изабелла удивленно посмотрела на нее.

– Как современно.

– Что ты имеешь в виду, черт возьми? – Наташа не рассердилась, а лишь немного смутилась.

Но Изабелла ответила с едва заметной улыбкой:

– Знаешь, Наташа, я не предполагаю, что ты – монахиня. Ты можешь быть откровенной со мной.

– Насчет чего? – Наташа вдруг усмехнулась. – Ты о Корбете? – Она долго смеялась, пока у нее на глазах не выступили слезы. – Ты шутишь? О, Изабелла... ты думала? О Господи! – Потом она весело посмотрела на подругу. – Не могу представить ничего менее подходящего для меня, чем связаться с Корбетом Эвингом.

– Ты серьезно? У тебя с ним ничего нет? – удивилась Изабелла. – Но я полагала... – А затем она поразилась еще больше. – Но почему нет? Я думала, что вы...

– Может быть, ты и думала, но мы с Корбетом – никогда. Мы дружим много лет, но между нами никогда не будет ничего большего. Он мне почти как брат, и он – мой самый лучший друг. Но мы оба слишком сильные люди. Как женщина, я недостаточно мягка для Корбета, не столь хрупка и беспомощна. Не знаю, я не могу этого объяснить. Он всегда говорит, что мне надо было родиться мужчиной.

– Не очень‑то ласково, – неодобрительно произнесла Изабелла.

– Разве Бернардо не говорит тебе подобные вещи? Изабелла улыбнулась в ответ:

– По меньшей мере каждый день.

– Вот именно. Это как у брата с сестрой. Я не могу представить никаких других отношений с Корбетом. – Она снова усмехнулась про себя, а Изабелла пожала плечами, чувствуя себя немного глупо.

– Должно быть, я становлюсь старой, Наташа. У меня пропало восприятие. Я честно подумала с самого начала...

Но Наташа только усмехнулась и покачала головой. А Изабелла надолго задумалась, пока они шли дальше. Она вдруг стала думать о Корбете совсем в другом свете.

Они заговорили вновь, только подойдя к дому, и Наташа заметила, что Изабелла шла улыбаясь.

– Знаешь, тебе следовало сходить в оперу, – сказала Изабелла. – Это бы могло развлечь тебя.

– Откуда ты знаешь?

– У нас прекрасный оперный театр в Риме.