– Надеюсь, – буркнул доктор Хардинг. – Всего хорошего. – Уже повернув к выходу, он бросил через плечо: – Выздоравливайте.

Недовольно бурча что-то себе под нос, миссис Эббот ушла куда-то по своим делам, а Ширли вернулась в гостиную, где сидела до того, как наверху возник шум. Последнее, что она видела, прежде чем покинуть коридор, был стоявший возле лестницы и глядевший вслед доктору Хардингу Кевин. В гостиной Ширли вновь опустилась на удобный мягкий диван и принялась листать журналы, большинство которых было посвящено ресторанному бизнесу.

За минувшие после падения вертолета три дня она успела немного прийти в себя после пережитого стресса и уже начинала смотреть на происшествие более спокойно. В конце концов, все обошлось, как говорится, малой кровью. То есть крови, к счастью, не было вообще. Синяки, ссадины – да. Они густо покрывали плечи и бедра Ширли. Один синяк даже красовался на лбу. А на макушке выросли две шишки, правда невидимые под волосами.

Некоторые ссадины еще ныли, однако настроение Ширли по сравнению с прежним улучшилось. Катастрофа, которую потерпел вертолет, странным образом повлияла на мироощущение Ширли. Счастливо выбравшись из передряги, она начала смотреть на ситуацию, в которой очутилась по воле брата, другими глазами. Собственное положение больше не казалось ей таким уж нестерпимым.

Ну посидит она месяц в поместье Кевина – большая беда! Разве нельзя взглянуть на это как на приключение? С миссис Эббот у нее сложились неплохие отношения. Правда, поначалу та решила, что она новая девушка Кевина. Пришлось рассказать правду. Услышав историю, которую сама Ширли больше не считала ужасной, миссис Эббот искренне посочувствовала ей. А когда узнала, что в семнадцать лет Ширли осталась без отца, а в двадцать без матери, то и вовсе стала относиться к ней, как к родной.

Данное обстоятельство способствовало тому, что Ширли пересмотрела свое отношение к пребыванию в поместье Мид-Флауэр.

Разумеется, существовала вероятность того, что Кевин здесь не задержится, ведь в его планы входила поездка в Лос-Анджелес. Но, во-первых, прежде чем куда-то отправляться, ему следовало выздороветь. А во-вторых, разве не может Ширли провести оставшиеся до конца месяца дни здесь? Почему непременно нужно ехать куда-то с Кевином?

Ширли почти не сомневалась, что Кевин не будет настаивать на том, чтобы она сопровождала его. А когда несколько минут назад увидела Кевина в коридоре, то поняла, что беспокоиться не о чем: выздоровление затянется надолго. Одни только синяки под глазами будут рассасываться месяц… или около того. А ведь у Кевина еще сотрясение мозга, да и с ногой непонятно что – то ли сильное растяжение, то ли разрыв сухожилий.

Словом, все это требует времени.

А ты как будто и рада! – прокатилось в мозгу Ширли.

Она смущенно замерла. Глупости! Радоваться тут нечему. Просто она пытается просчитать ближайшее будущее. То есть делает то же, что и всякий здравомыслящий человек.

Ее размышления были прерваны донесшимся из коридора стуком костылей.

Кевин идет, промелькнуло в мозгу Ширли. И похоже, сюда.

Действительно, минуты через две дверь гостиной отворилась – с грохотом, потому что Кевин не смог ее придержать.

Ширли встала с дивана и шагнула ему навстречу.

– Вам помочь?

– Не беспокойтесь, – буркнул Кевин.

Видя, что он по-прежнему пребывает в дурном расположении духа, Ширли предпочла ретироваться на диван. Там положила на колени раскрытый журнал и углубилась в него. Вернее, сделала вид, что рассматривает фотографии, изображавшие различные варианты праздничной сервировки стола. На самом же деле она исподтишка наблюдала за Кевином.

Размашисто выбрасывая костыли вперед, он приблизился к окну и остановился, глядя на залитые солнцем кипарисы.