|
За «лесными», «речными» и «озерными» он был не прочь бегать целый день. В этом давны ничуть не уступали моим куретам. Иногда приходилось оттаскивать наиболее горячих за уши – когда за человечьи, а когда и за волчьи. «Лесные» и все прочие убегали с громким визгом – чтобы преследователи ни в коем случае не сбились со следа.
Волк – первый парень в лесу! – Регус Диомед! Диомед Маурус! Расскажи что-нибудь! Расскажи! Расскажи! Сказку! Сказку! Для этих парней сказкой было все: и близкая Эллада, и далекая земля хеттийцев. А уж когда я начинал про Трою!.. – Расскажи нам про волка Ахилла! И про волка Аякса! Как они с волком Гектором дрались! Люди – волки. И волки – люди. Золотой Век.
– Я на север отправлюсь, Диомед. Там, говорят, места очень на Троаду похожи. – Ясно, Гелен. Эней? – Я на запад. Меня латины зовут, просят помочь против рутулов. – Протесилай? – Я с Энеем. – Мужи-шардана? – Хе! Тут остров есть рядом. Большой! Говорят, там виноград хорошо растет. Вино будет – в гости приезжай! – Идоменей? – Пока останусь. Построю новые корабли, а там видно будет. – Подалирий? – Я тоже тут поживу. Повальная ликантропия – о таком даже мой отец не рассказывал. Надо будет изучить! – Калхант? – Бо-о-о-оги-и-и! Вели-и-икие-е-е бо-о-о-оги-и-и!.. – Понял. Одиссей? – Мне все равно, Тидид. Все равно... Мы заселяли новую землю. Землю, не имевшую даже имени.
– Здесь? Волки переглянулись. Грес-старшой кивнул, покосившись на хижину с некоторой опаской. Короткий, словно обрубленный, хвост, до этого уверенно торчавший вверх, дрогнул. Да и остальные не спешили приближаться к покрытым белой известкой стенам. Кажется, здешнего «деуса» побаивались. Волки не боятся волков. И людей не боятся. Вот боги – дело другое. – Привели? В ответ – жалобное блеяние. Двое серых подтащили за шкирку насмерть перепуганную овцу. Спрашивать, у кого они ее купили (купили! ха!) посреди леса, я не стал. Не поймут! – Ждать здесь. Внутрь не заходить. Волчьи морды согласно закивали. Все-таки страшновато моим давнам. «Деусов» в здешних краях много, за каждым кустом, но Тот, Кто живет в этой хижине – особый. Так что лучше в сторонке постоять! Из полутьмы тянуло сыростью. Хижина явно нуждалась в очаге... – Радуйся! – негромко сказал я сырому сумраку и тут же поправился: – Будь силен! В Элладе желали встречным радости. Тут предпочитали силу. В ответ – жалобный стон. Несчастная овца, кажется, уже догадалась, зачем ее притащили сюда. Пусто! Иного я, признаться, и не ожидал, потому и не спешил идти в этакую даль (этакую – по здешним понятиям, само собой). Но делать нечего! Раз пригласили... – Деус Патер, Отец Молний, к тебе пришел я, Диомед, сын Тидея, прозываемый в этих местах Маурусом Великое Копье. Прими же то, что я даю! В этот миг я сам себе казался Калхантом. (Бо-о-о-о-о-оги-и-и-и!) Кремневый нож лежал тут же, на неровном грязноватом камне. Как и дрова. Все-таки очаг здесь имелся. Овцу было жаль, но что делать? Раз Диомеда, регуса давнов, позвал сам Отец Молний, отказываться не стоит. Даже если хижина пуста. Хоть пообедаю! ...Дрова оказались сырыми, растопки, даже клочка коры, я взять не догадался. Оставалось помянуть Дия Подземного... – Сейчас! Сейчас! Что-то белое скользнуло между моих пальцев. Белое, горячее. |
