Впервые муж ударил ее через пять месяцев после свадьбы.

Потом она научилась не перечить ему, особенно когда он был пьян. В трезвом состоянии ему удавалось хотя бы частично сдерживать свои садистские наклонности. Но спустя некоторое время в нем проснулась ревность, и тогда для Джоан начался ад кромешный. Причем всякий раз, избив жену, Джефф клялся и божился, что горько сожалеет о своем поступке. Он держался какое-то время, но потом все повторялось сначала…

Мало того, Корнеру удалось убедить жену, что именно она виновата в возникновении у него вспышек гнева.

Очень быстро Джефф дал понять Джоан, что никогда не отпустит ее от себя. А если она попытается улизнуть, отыграется на ее матери.

Джоан была безумно рада, что у них нет детей. Джефф непременно использовал бы их в качестве орудия, помогающего манипулировать ею…

Вздохнув, Джоан подошла к одежде, оставленной на кресле Говардом. Глядя на джинсы и футболку, она чувствовала, что ее сердце переполняется благодарностью.

А ведь рано или поздно ей придется вернуться к Джеффу!

Эта мысль заставила Джоан содрогнуться, однако, стараясь не думать о неизбежном, она взяла одежду, купленную ей Говардом, и направилась в ванную. Там висело ее шелковое платье. Взглянув на него, Джоан горько усмехнулась.

Оно было куплено специально для посещения художественной выставки, на которую они с мужем собрались. Странно, что именно платье послужило отправной точкой для всех дальнейших неприятностей.

Глупо было думать, что Джеффу понравится это платье. Долгое время он сам выбирал всю одежду для жены. А тут вдруг велел ей сходить на показ мод с женой одного из своих коллег. Увидев это платье, Джоан была просто поражена его стильностью и элегантностью.

Однако Джефф воспринял наряд совершенно по-иному. Он заявил, что в такое платье способна вырядиться только шлюха. И что Джоан нарочно выбрала именно его, чтобы вертеть подолом перед носом у мужиков, которые придут на вернисаж.

Если бы Корнер не загремел вниз по лестнице, то наверняка сорвал бы с жены полупрозрачный пестрый шелк. Сейчас Джоан ненавидела это прелестное платье. И Джеффа тоже ненавидела!

Джинсы оказались великоваты, но так было даже лучше – по крайней мере, не будут давить на ушибленное бедро. Зато кроссовки пришлись впору. Вероятно, перед покупкой Говард проверил размер по отметке на туфлях Джоан.

Переодевшись, она отправилась вниз. Первой ей повстречалась миссис Берд. Она окинула гостью пристальным взглядом, затем вынесла вердикт:

– Выглядите очень мило. – Ее тон был гораздо сдержаннее, чем прежде. – У Говарда хороший вкус.

Джоан молча улыбнулась, решив, что не имеет смысла делать вид, будто она привезла вещи с собой.

– А где Говард?

– В своем кабинете. Работает, полагаю. Кстати, он велел передать, чтобы ленч начинали без него. Думаю, ему сейчас придется наверстывать упущенное. А в три часа он отправится за Элси.

– Я не знала, что Говард пишет новую вещь, – смущенно заметила Джоан. – Придется извиниться за то, что я отняла у него столько времени.

– Разве я сказала, что он жалуется? – фыркнула экономка. – По-моему, хозяин просто счастлив, что вы здесь. После ухода Нэнси на пенсию Говарду приходится довольствоваться лишь моим обществом, да еще дочурки, конечно.

– Нэнси? – Джоан припомнила, что вчера Элси упоминала это имя.

– Бывшая няня, – пояснила миссис Берд. – Присаживайтесь, сейчас я принесу вам перекусить.

Джоан предпочла бы отправиться на кухню, но спорить не стала. К своему удивлению, она обнаружила, что голодна. Как правило, в Лос-Анджелесе аппетит у нее оставлял желать лучшего.

Спустя пару минут миссис Берд вернулась с тарелкой спагетти и бифштексом.