– М‑м‑м… Нет, конечно. Собственно, он…

– «Первый начал», это ты хочешь сказать? – вздохнул кузен.

– Примерно, – не вижу смысла лгать по пустякам, отрицая очевидное.

– Значит, у тебя в голове умещается ума не больше, чем у моего слуги, который, по правде говоря, способностью соображать не блещет, – констатация факта. Обидная для меня, но справедливая.

– Может быть. Я ведь не строю из себя…

– Строишь, и ещё как! – Ксаррон закидывает голову назад и некоторое время изучает балки потолка. Внимательно, почти вдохновенно и куда пристальнее, чем моё недоумённо‑обиженное лицо минуту назад.

– Кого?

– Уж и не знаю, – кузен снова смотрит на меня. – Кого‑то, кем ты не являешься и являться, по определению, не можешь.

– Согласен. Но тебе стоит внушить своему прихвостню хоть немного уважения.

– Уважения к тебе? Ну, уж нет: этим ты должен заниматься сам!

– Но я…

– Пресветлая Владычица! – Ксо всплеснул руками. – Теперь мы впадаем в детство? Учти, Джерон: переход от жёсткого и уверенного в себе мужчины к маленькому мальчику и обратно – не лучший способ себя зарекомендовать. Даже в моих, привыкших ко всему, глазах.

– Извини, – я виновато пожал плечами. – Киан меня здорово разозлил, вот и всё. Больше обещаю не…

– Обещаешь? – кузен строго сдвинул брови. – Не поверю ни единому слову! Лучше забудем обо всём, как о страшном сне. С чем пожаловал?

– Я подумал и решил…

Бесшумно открывшаяся дверь впускает оборотня с подносом, прикрытым кружевной салфеткой. Водрузив свою ношу на стол, слуга Ксаррона низко кланяется нам обоим и, так и не произнеся ни слова, покидает кабинет. Кузен задумчиво поднимает левую бровь, ухитряясь не выглядеть комичным даже в образе «милорда ректора».

– Однако… Ты сильно его напугал.

– Напугал?

– Я бы даже сказал, до смерти. Кстати, смерть подразумевалась?

– Конечно, нет! Собственно, всё могло закончиться гораздо раньше и гораздо безболезненнее, если бы он…

– Понял, какими игрушками ты играешь? – взгляд Ксо сверкнул лукавством.

– Ну… примерно так.

– Какой же ты ещё ребёнок… – усталый вздох. – И когда повзрослеешь?

– Я…

– Не к тебе вопрос был. Так, мысли вслух. О вечном и недостижимом. Что ты хотел сказать?

Плюхаюсь в кресло. Кузен извлекает из‑под салфетки яблоко и кидает мне. Спелое, надо же… И сладкое. Вгрызаюсь в сочную мякоть, забрызгивая всё вокруг соком. Отдельные капли долетают даже до Ксо, и он забавно морщится:

– Даже есть прилично, и то не научился.

– Угу, – не считаю нужным отвечать на очередную насмешку. Яблоко важнее!

– Итак, – вопрошает Ксаррон, дождавшись, пока я прожую последний кусок. – О чём пойдёт речь?

– О соразмерности преступлений и наказаний.

– Да‑а‑а‑а? Поступил на службу в Судебную Коллегию?

– Прекрасно знаешь, что я имею в виду!

– Не знаю, – кузен немного подумал и тоже сел. В кресло напротив.

– Ой ли? Сомневаюсь, что отец и вдохновитель Тайной Стражи не имеет представления о чаяниях своих сирых и убогих родственников.