ГЛАВА 25

«Он даже не стал отрицать мои обвинения! Это самое ужасное, — подумала Мередит, прислонившись к балюстраде террасы. — Девлин перестал изображать желание и ушел, не предложив ни объяснений, ни оправданий. Теперь совершенно очевидно, что это он покушался на меня, иначе бы взорвался от негодования. Джереми кипел бы и бушевал из-за моих смехотворных подозрений. Но он промолчал. Значит, Девлин виновен».

Мередит сделала попытку взять себя в руки и нетвердыми шагами направилась в бальную залу. Она отыскала мать Алтеи, которая, лишь взглянув на бледное лицо родственницы, с готовностью поверила в ее предлог о внезапно наступившем плохом самочувствии.

Мередит прошла в гардеробную и надела свою маленькую шляпку, печально контрастирующую с лицом. Джереми ждал у входной двери. Он не предложил ей руку, но отступил назад, освобождая проход и нехотя зашагал позади нее к пристани. У Мередит по спине побежали мурашки беспокойства. Что он намерен делать? Придумывает новый замысел? Смирился ли, что она раскусила его, или кипит от бешенства? А вдруг Девлин убьет ее, как только они доберутся до «Мшистой заводи»?

Домой возвращались в полном молчании. Фигуры лодочников едва виднелись в темноте безлунной ночи. Лишь белый парик Джереми улавливал и отражал слабый свет звезд. Его лицо побледнело и ничего не выражало.

Когда они причалили у пристани плантации, Мередит заставила себя идти по тропинке к дому не особенно торопливо, стараясь не дать понять мужу, насколько она напугана.

Войдя в переднюю, она тут же рванулась в свое убежище-спальню. Девлин за ее спиной швырнул шляпу ожидающему лакею и направился в общую комнату. Он снял камзол и жилет и бросил их на кресло, потом сорвал аккуратно уложенный парик и запустил им в противоположную стену, немного удовлетворив свою давно сдерживаемую злость. Затем Джереми погрузил обе руки в волосы, прижав кончики пальцев к голове, словно пытался удержать непокорные мысли внутри. Распахнув дверцы бара, он схватил оловянную фляжку с бургундским и бокал для вина. Налив себе щедрую порцию спиртного, Девлин опрокинул его одним жадным глотком.

Со стуком поставив фужер на стол, он налил еще. Ему немало пришлось выпить в особняке Уитни, когда хотелось сгладить остроту желания и ревности при виде Мередит, разговаривающей с Галеном. Он прекрасно знал, что они выглядели флиртующими лишь в его воспаленном воображении. Они скорее окаменеют, чем сойдут с пути высокой нравственности. Джереми проглотил содержимое второй порции и налил снова. Подняв бокал в направлении спальни Мередит, он отвесил шутовской поклон.

— За мою жену — леди, — пробормотал Девлин. — Ледяную и неприступную.

Пальцы стиснули ножку фужера. «Гослоди, как мне вынести все это? — взмолился он. Любить Мередит и знать, что она ненавидит меня, жить с ее подозрениями и любовью к Галену… Нет, просто невозможно! — Джереми тяжело опустился в кресло и мрачно уставился на стену. — Как она посмела обвинить меня? Как посмела сказать Галену Уитни, что я убийца?! Неужели Мередит открыла ему все подробности наших отношений? Описывала мою любовь в постели? — Его разрывала н бесила мысль о предательстве жены. Но все перевешивала сцена, которую он при всем желании не мог стереть из памяти: мгновения на террасе, когда Мередит дрожала в его руках, трепещущая, желанная, отвечающая на поцелуи. Руки Девлина помнили мягкую грудь, твердую выпуклость соска, рот вновь ощутил вкус ее губ, кожи, вязкий аромат духов.

Джереми конвульсивно проглотил слюну и поднялся, чтобы налить себе еще вина. Походка стала нетвердой, правда, не совсем шаткой, но уже лишенной равновесия. Бокалы пунша, выпитые на вечеринке, гудели в голове и пульсировали, словно огонь, по жилам. Он было начал наливать очередную дозу, намереваясь допиться до потери сознания, но нечаянно толкнул бокал и перевернул его.