С этими словами бабка не по возрасту лихо взмыла в воздух, заложила над головой петлю и скрылась за деревьями.

    – Один не ходи, – донеслось откуда-то сверху. – Пропадешь один. Попутчика доброго найди, и не поминай лихом!

    И умчала прочь лихая бабка, словно и не было ее. А я остался.

    В лесу коты не водятся, не медведи, чай. Значит, надо идти в город. А вот в какой? Их же на белом свете – не счесть. Жизни не хватит даже половины обойти, проживи я даже столько, сколько бабушка моя. Разве что погадать? У меня не очень получается, но ведь учиться все равно надо, так почему не сейчас?

    Но только я собрался залезть в свою сумку, как неподалеку раздался изрядный треск. Будто сквозь лес медведь ломится, или же богатырь на коне, и лично я бы поставил на второе. Почему? Да не поют медведи на весь лес песни этаким басом, да так, что деревья гнутся.

    А вот и он, дорогой гость. Сидит на коне, как влитой, палица шипастая петелькой запястье охватывает, весь в кольчуге, на поясе меч. В общем, настоящий богатырь, мало ли я их повидал на своем веку, все одинаковые.

    – Здрав будь, добрый молодец. А где бабуля?

    – Померла бабуля, – ответил я с горечью.

    – Как так померла? Она ж мне нужна дозареза!

    Ну, если богатырю нужна, помирать никак нельзя. Вдруг да осерчает? Богатырский гнев, как пожар лесной, полыхнул разок, и спокойно опять все, ни огня, ни леса.

    – Может, я помочь могу? – спрашиваю. – Что за беда приключилась, дядька…

    – Хреногор, – представился богатырь, слезая с коня. – Хреногор меня звать.

    Бабушка моя ведьма, да он головой едва до седла достает! Это что же, новая порода – богатырь карликовый обыкновенный? Вот смех-то, право слово!

    Но Хреногор сжал кулак, и смеяться мне расхотелось сразу, стоило только на пальцы посмотреть. Такими и пятаки медные гнуть можно, и деревья с корнем выдирать, и жизнь из врага выдавить. Хоть и карликовый, а богатырь настоящий, и лучше над таким не смеяться. Себе дороже.

    – Так какая беда приключилась, дядька Хреногор? – спросил я гораздо вежливее, чем сначала собирался.

    – А вот и покажи, какой ты ведун, – недружелюбно ответил богатырь, разжимая и снова сжимая немалые кулаки (каждый с три моих, не меньше). – Сам и скажи, что стряслось у меня, тогда и поверю, что горю моему помочь можешь.

    Тоже мне, загадка! Богатыри по свету в трех случаях странствуют – во-первых, рубежи отчизны оберегая, врагов выслеживают да карают. Во-вторых, подвигов ищут, славу себе да князю добывая. И в-третьих…

    – Девку сперли, – сказал я уверенно, чем немало карлу удивил.

    – Верно, молвил богатырь, разжав, наконец, кулаки. – Твоя правда, ведун. Невесту мою Змий скрал прямо из терема отчего. И надеюсь я, что сумеешь ты колдодейством своим прояснить, где он ее спрятал. А там я уже сам разберусь.

    И снова кулак сжал, да с таким хрустом, будто бедному Змию хребет преломил.

    – Приметы Змия? – поинтересовался я. – Голова одна или три?

    – Одна

    – Шкура какого цвета?

    – Зеленого.

    – На брюхе белая, серая или зеленая?

    – Зеленая.