|
Ее отец уверен, что очень порадовал ее тем, что пригласил Джимми, и потому она не могла поделиться с ним своими сомнениями, а больше ей не с кем поговорить. Джоанна в глубине души возмущалась собственной глупостью: почему она недовольна будущим, которое выбрала сама? Она с раздражением оглянулась на Джимми. Со времени своего приезда неделю назад он очень мало говорил о своем отношении к ее отцу, Джоанна знала, что он уверен в ее возвращении в Англию вместе с ним, Джимми, через десять дней, когда на остров прибудет пароходик. Ее особенно угнетала мысль, что Джимми с готовностью принял приглашение отца, вопреки своим так называемым принципам, но вместе с тем ей было неловко его осуждать. Димитри не появлялся со дня приезда Джимми, и, если она хотела быть честной с собой, в этом заключалась главная причина ее подавленности. Неважно, что она без конца повторяла себе, что он просто животное и нисколько ее не уважает, его образ занимал ее мысли и заставлял страдать. Может, если бы тут не было Джимми, она снова увидела бы его и успокоилась. Но при действительном положении само присутствие Димитри на острове, так близко и в то же время далеко, лишало ее покоя. К тому же Константине получал огромное удовольствие, рассказывая при Джоанне, как проводил время его старший брат, и Джоанна понимала, что таким образом он расплачивался с ней за то, что она не удостоила его своим вниманием. Возможно, если бы Димитри уехал с острова и вернулся к своей работе в Афинах, Джоанне стало бы легче, но он, очевидно, не торопился делать это.
Как будто почувствовав ее взгляд, Джимми неожиданно открыл глаза и улыбнулся. — Который час? — лениво поинтересовался он. Джоанна, пожав плечами отвернулась. — Почти полдень, пойдем окунемся. Джимми вздохнул, потянулся и сел. — А тебе хочется? — поинтересовался он, небрежно обнимая ее за плечи. Джоанна равнодушно повела плечами, потом неловко поднялась на ноги, оставив его удивленно смотреть на нее снизу вверх. — Что случилось, Джо? — с любопытством спросил он, и Джоанна виновато подумала, что ей неприятно его прикосновение. С особенно ласковой улыбкой она извинилась и сказала: — Ничего не случилось, родной! Просто я устала сидеть. Пошли! Искупаемся последний раз перед обедом. Джимми некоторое время смотрел на нее внимательно, потом тоже поднялся на ноги. — О'кей, — добродушно согласился он. — Наверное, все из-за того, что у тебя сейчас нелегко на сердце, а я все время забываю об этом. — Что именно? — резко спросила Джоанна, широко раскрыв глаза. Джимми нахмурился. — Как что?… Разумеется, я говорю о твоем отце, — объяснил он, и Джоанна страшно покраснела. — Да, конечно, — сказала она неуверенно, снимая куртку и чувствуя, как на нее нахлынула волна отвращения к самой себе. — Пошли же! Ну, кто быстрее? Они играли в воде, как дети, пока Джимми не поднял ее на руки и не вынес на песок. Ставя ее на ноги, он сказал взволнованно: — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, Джоанна? Джоанна не посмела отвернуться, как ей ни хотелось. Вместо этого она позволила ему поцеловать себя со все возрастающей страстностью, а потом отстранилась, небрежно сказав: — Ну же, Джимми. Нас видят из дома. Джимми пнул босой ногой песок. — Ну и что? — воскликнул он, но наклонился и поднял полотенца, прежде чем пойти за ней к вилле. В своей комнате Джоанна сняла купальник и приняла душ, потом надела синие легкие брюки и вязанную крючком блузку в тон. Она почти досуха вытерла волосы, закрепила их эластичной лентой и наложила на веки тени. Потом, довольная тем, что ей не нужно пользоваться никакой другой косметикой, она вышла из комнаты и направилась в гостиную. |
