— Прекрати это, прошу тебя. Возьми что хочешь, только вели своим людям оставить девочку в покое. Она всего лишь несмышленый ребенок, — взмолилась Эмма.

— Мы и так все у тебя заберем — без твоего разрешения, — сказал Янк и рассмеялся.

Кора Нелли заверещала, как попавший в капкан зверек; глаза у нее закатились, и скоро между веками можно было рассмотреть только узкую полоску белков. Когда бандит накрыл ее своей тяжелой тушей, она обмякла и лежала, как мертвая. Закончив дело, бандит неторопливо поднялся на ноги, после чего раздавил подошвой сапога ребенку рот. Эмме показалось, что она слышала, как у ее дочери затрещали кости. Потом он стал пинать девочку сапогами и пинал до тех пор, пока не перевернул ее на живот и она не уткнулась лицом в грязь. Подняв на Эмму свои желтые волчьи глаза, он сказал:

— По-моему, я поступил с ней по справедливости.

Потом все четверо бандитов с интересом наблюдали за агонией Коры Нелли, а когда она затихла, переключили внимание на Эмму.

— Ну-ка, покажи мне свою лохматую дырку, — сказал Янк, у которого по углам рта текла смешанная с табачной жвачкой слюна. Поскольку Эмма не двигалась, он с такой силой дернул ее за подол юбки, что она упала.

После того, как Янк над ней потешился, у нее началось кровотечение; а еще он сломал ей руку, и она повисла как плеть. Потом Эммой занялись другие бандиты, причем к ним присоединился даже тот человек, который только что изнасиловал и убил Кору Нелли. Когда они завершили свои труды, Эмма была без сознания. Вероятно, бандиты решили, что она умерла, поскольку стрелять в нее не стали. Переворошив весь дом, забрав ценности и съев пончики, они вскочили на лошадей и поехали прочь, запалив напоследок амбар.

Сосед семейства Сарпи, старый индеец по имени Бен Бондуран, увидел дым и приехал разузнать, что случилось. Увидев лежавшую в грязи Эмму, он поначалу счел ее умершей, но потом услышал ее тихие стоны и отвез на близлежащую ферму. По его словам, он в жизни не видел, чтобы «белую женщину так искалечили». «Искалеченных индейцев видел. Но чему тут удивляться, коли белые колотят их почем зря — просто ради развлечения?» — заметил он, внося бездыханное тело Эммы в дом, принадлежавший семейству Спенсер.

— Мы их догоним. Нам не впервой иметь дело с убийцами, — мрачно сказал мистер Спенсер, но Эмма, которая к тому времени уже пришла в себя, умолила его оставить мысль о погоне, поскольку, по ее словам, Янк и его банда успели уже уйти так далеко, что гнаться за ними было бы напрасной тратой времени. На самом деле она была против погони совсем по другой причине. Ее соседи были фермерами, а не убийцами, и даже если бы им удалось догнать Янка и его людей, бандитам не составило бы труда их перестрелять.

Друзья Эммы похоронили Тома и Кору Нелли, потом занялись восстановлением ее фермы; пока мужчины работали на ферме, женщины ухаживали за Эммой.

Эмма поправилась, но рана в душе не заживала. Она приняла смерть родителей, но принять неожиданную смерть мужа и дочери ей было куда труднее. Она попыталась найти утешение в религии, но и это не помогло. А помогла ей воспрянуть духом мечта о мщении. Продав свою ферму Спенсерам, она отправилась в Денвер, где, по слухам, часто обретался Янк Маркхэм. В Денвере она нашла себе работу в игорном доме Палас, где пела и исполняла простенькие эстрадные номера; Палас был тем самым местом, где возможность встретить Янка и его людей представлялась наиболее вероятной.