– Милорд, – начала она, но он перебил ее:

– Перестаньте. Это правда. Обо мне говорят много дурного.

Она взяла себя в руки:

– Мы знаем вас здесь как великого графа… величайшего графа…

– Самого дурного из всех графов! – вставил он. – Это огорчает меня. Я бы хотел иметь возможность доказать вам, что это неправда.

– Я… я в это не верю, – откликнулась она.

Но танец увел ее от него. Он думал об удовольствии, которое испытает, когда Дуглас станет его любовницей. Представлял себе счастливые встречи, представлял, как будет покидать двор, чтобы встретиться с ней в одном из своих домов; может быть, даже устроит так, что Шеффилды будут приняты при дворе. Это будет опасно, но он был настроен бесшабашно.

Танец привел его к королеве.

– Я наблюдала, как вы танцуете, милорд. – Ее глаза смотрели на него с вызовом.

Он ответил с иронией, возбужденный Дуглас, такой молодой и очаровательной:

– Ваше величество оказали мне честь своим вниманием. Мне не верилось, что во время танца ваши Глаза могут интересовать вас так же, как ваши Веки.

Она ущипнула его за руку:

– Вам не следует ревновать, Роберт. Одни превосходны в одном, другие – в другом; некоторые прирожденные танцоры, другие – любовники.

– А некоторые счастливчики – и то и другое, ваше величество.

Она подала ему руку, и он лихорадочно сжал ее. Он видел, что она довольна, и именно этого желал! Роберт хотел, чтобы никто не вмешивался в его новое приключение.

И все же, несмотря на всю его искусность и уловки, только в последний день их пребывания в замке Белвуар Дуглас стала его любовницей. Она боялась мужа; он боялся королевы; следовательно, устроить свидание было нелегко.

Но он был знатоком подобных дел. Ему удалось заманить ее в сторону от всех остальных во время охоты; он знал гостиницу неподалеку, где они могли ненадолго остановиться, чтобы освежиться. Он был очарователен, так учтив, что мог устраивать такие вещи легко и грациозно. Дуглас Роберт казался всемогущим; и в любом случае он был неотразим.

И все же такая важная особа не могла отсутствовать даже несколько часов, не привлекая к этому внимания. К счастью, королева не заметила его отсутствия, но другие улыбались, закрываясь рукой, и перешептывались о новом любовном похождении милорда.

Когда королевское общество покидало Белвуар, любовники обменивались обещаниями.

Это произошло некоторое время назад, но все же Роберт никогда не терял интереса к Дуглас. Она была так очаровательна, так прекрасно воспитана, будучи одной из эффингемских Говардов; в ней не было никаких капризов Тюдоров.

Через два или три года после их первой встречи лорд Шеффилд, к несчастью, умер. Роберт сожалел об этом, так как Дуглас, став вдовой, изменилась. От природы она была добродетельной женщиной, и только великое очарование, исходившее от Роберта, могло заставить ее нарушить брачные обеты; впоследствии она сильно раскаивалась и жаждала законного союза. Пока был жив ее муж, об этом, к радости Роберта, не могло быть и речи; но, когда он умер и прошел соответствующий период, Дуглас начала умолять о браке. Она была влюблена в него даже больше, чем тогда, во время экстатических дней в замке Белвуар. Для нее настанут счастливейшие дни ее жизни, говорила она ему, когда она сможет наслаждаться их союзом и чувствовать себя свободной от греха.

Именно в это время возникла новая опасность. Дуглас появилась при дворе; и ее сестра, Фрэнсис Говард, тоже находившаяся при дворе, влюбилась в Роберта. Две сестры ревновали друг друга, и их ревность стала предметом сплетен.

И как будто одного этого было недостаточно, Дуглас продолжала молить о свадьбе.