— А почему ты полагаешь, что в этом нуждалась я? — парировала я, чувствуя, как приливает кровь к щекам.

Он пожал плечами.

— Накануне, когда я расчесывал тебе волосы и не смог скрыть желания, ты сразу от меня шарахнулась. Я ведь не слепой.

— Я шарахнулась, потому что стыдно показалось быть такой счастливой сразу после смерти Светки, а я была в тот миг непреодолимо счастлива. Неужели ты думаешь, я пошла бы к тебе в гости, не готовая к… то есть, я ведь и без того была согласна!

— Значит, мы не поняли друг друга. Я очень сожалею, Машка. Я действительно сожалею. Когда ты болела, я понял, что ты… ты нужна мне. Если бы ты умерла из-за моей глупости, я не знаю, что бы со мною стало! Но теперь все позади. Недоразумение разрешилось, мы можем забыть о нем. Вина моя, целиком и полностью моя, но ты ведь простишь меня?

— Недоразумение? — повторила я. — Глупость? Тайком дать человеку наркотик — это недоразумение? Переспать с девушкой, считая, что она не согласна на это, — глупость? Подумай, Макс, что ты говоришь! Это подлость. Это такая фантастическая подлость, которая даже не укладывается в голове!

— Но ты ведь сама сказала, что на самом деле была согласна…

— Да, но разве это важно? Ты решил сделать из меня зомби, существо без собственной воли, без души. Нанести ущерб душе куда преступнее, чем телу!

— А есть ли она вообще, эта душа? — без выражения произнес мой собеседник.

— Есть. Я ее чувствую все время. Я лишилась ее на несколько часов в ту ночь и чуть не умерла от этого. А тебя тело без души устраивало гораздо больше, да? Физическая потребность. Как поесть…

— Если уж на то пошло, — язвительно сообщил Макс, — мне попадали в руки гораздо более роскошные тела, но расписаться в загсе я им не предлагал.

Я взглянула ему прямо в глаза. Ему было больно, я увидела это.

— Наверное, я тоже виновата, — вырвалось у меня. — Прости. Нельзя быть такой глупой. Это провоцирует, да?

— Блажен, кто смолоду был молод, — улыбнулся Макс, делая шаг вперед.

Я отпрянула раньше, чем поняла, что делаю.

— Уйди, пожалуйста, Макс. Я больше не люблю тебя и никогда не полюблю. Моя любовь исчезла. Совсем исчезла.

— Не слишком-то она у тебя прочна.

— Да, но это не зависит от моей воли. Спасибо, что рассказал мне все. У меня свалилась с души страшная тяжесть. Я никогда не была бы счастлива, если бы каждый миг боялась потерять рассудок.

— И с кем же ты теперь намереваешься быть счастливой? — поднял брови Макс.

Я собиралась возразить, что совсем не то имела в виду, как дверь без стука распахнулась, и ввалился возбужденный Сашка. Ввалился — и застыл. Некоторое время они с Максом молча изучали друг друга, и я почти физически ощущала нарастающее напряжение.

— Уходи, Макс, — прервала немую сцену я. — Будь человеком!

Сашка сделал движение, словно собирается вытолкнуть незваного гостя взашей. Тот усмехнулся, заметил:

— Твоего кавалера даже скучно бить, Машка, он ведь фактически инвалид, — и ушел.

— Никакой я не инвалид! — поспешил уверить меня оскорбленный Сашка. — Плоскостопие и близорукость — это еще ничего не значит. Если этот тип тебя преследует, ты только скажи, и я…

— Да, а то твои синяки как раз стали подживать, — прокомментировала я, — надо бы их подновить. Все кончено, Сашка. Все кончено.

— И слава богу! — с энтузиазмом ответил он. — Честное слово, это я не из каких-нибудь эгоистических соображений! Сразу было ясно, что этот скользкий тип не для тебя.