Илья скривился, словно от боли.

— Черт с тобою, подавись! Но если ты проболтаешься, учти, я от всего отрекусь. Со Светкой был я.

— Ты? — опешила я. — Ты же любишь Алену!

Илья скривился еще сильнее.

— Думаешь, это мешает? В конце концов, я же мужик, а не бревно, а Светка… она симпатичная девчонка и очень опытная. Мертвого на ноги поднимет!

Очевидно, изумление на моем лице не исчезало, и Илья продолжил:

— Для мужчин это ведь совсем не то, что для женщин. Просто физическая потребность. Как поесть. При чем тут любовь?

Я вспомнила Макса, и сердце сжалось. Действительно, при чем тут любовь?

— Так ты был не у себя, а здесь с нею? — уточнила я.

— Нет, как раз у меня. Сашки и Сереги не было, а Светка вдруг пришла ко мне и… и провела со мною время.

— Долго?

— Да. Когда я выходил из комнаты разговаривать с тобой об этом идиотском теле, она была еще у меня.

— То есть… то есть у нее сразу было стопроцентное алиби по отношению к Юхану Свантесону? — ахнула я. — А ты молчал и позволял обвинять ее!

— Ну, — начал оправдываться Илья, — во-первых, обвиняли не ее, а тебя, и про Юхана Свантесона ничего не говорили. Говорили про Марго. Я же не знал, что одно обвинение базируется на другом и что важен именно этот отрезок времени. Я не вдумывался в детали. Я считал, если Светке всерьез будет что-то угрожать, она меня выдаст.

— А она не выдала… — тихо вставила я.

— Хорошо! — с ненавистью заорал Илья. — Можешь рассказать про все милиции, я подтвержу. Но имей в виду! Если это дойдет до Алены, моя жизнь кончена. Кончена, понимаешь? Она никогда меня не простит. Это будет на твоей, только на твоей совести!

И, бросив эту парфянскую стрелу, мой собеседник убежал. Я, несколько ошарашенная неожиданным открытием, попыталась привести мысли в порядок. Итак, пятого числа Светка развлекалась вовсе не с иностранцем, а с Ильей. Пришла к нему, а он не стал возражать, потому что относится к сексу как к простой физической потребности. Похоже, Алена, подобно мне, не в восторге от этого мнения, но она женщина. Неужели все мужчины не связывают постель и чувства? Вот Макс… нет, я свернула не туда. Возвращаемся к Светке.

Светка теперь оправдана по всем параметрам. Пятого она находилась в обществе Ильи, а седьмого — милой кассирши Надежды Петровны. Не имея возможности совершить убийства, она, соответственно, не имела поводов для самоубийства. Ну, не травиться же из-за того, что выдала Аленины тайны, правда? Это было бы нелепо. Однако почему Светка молчала о своем алиби? Впрочем, она ведь сама сказала: «Не хочу портить человеку жизнь и расскажу, с кем была, только в крайнем случае». То ли она догадалась об увлечении Ильи Аленой, то ли просто видела, как он боится огласки. Будучи человеком терпимым, она с пониманием относилась к чужим слабостям и не собиралась их разоблачать. Тем более, особой нужды в этом поначалу не наблюдалось. В убийстве Марго обвиняли меня, а мне Светкина откровенность не помогла бы. Пятое число и Юхан Свантесон сперва вообще не фигурировали в расследовании.

Но вскоре ситуация изменилась. Мои настойчивые уверения сделали свое дело, и смерть шведского искателя приключений навела милицию на мысль о причастности Светки. Та заволновалась, занервничала, но решила молчать до предъявления ей официального обвинения. Полагаю, это совершилось бы одиннадцатого, когда нас обеих вызвали в прокуратуру. Тут-то Светка и выложила бы на стол свои козыри, пусть и не слишком охотно. Ее отпустили бы. Однако этому не суждено было произойти.