А как же… Неис? – нерешительно спросила Мелинда.

  А что Неис? – Улыбка сама сошла с губ, но смотреть Инна старалась доброжелательно. – Мы сегодня с ним попрощаемся, когда он приедет к вам в гости вместе с Райфом.

  Мне казалось…   прошептала девушка. – Но я… возможно, ошиблась… И всё равно… так жаль…

  Мне тоже жаль,   чуть резче ответила Инна. – Но я ничего не могу поделать.

В молчании они доехали до имения Даремов.

Как только груз был вынут из багажника, Инна договорилась с кучером, что он приедет назавтра сюда, чтобы забрать её в город.

Когда экипаж удалился, Инна поняла, что не может вытерпеть даже малейшей обиды между нею и ни в чём не виноватой девушкой, пострадавшей не только из за будущего близкого расставания, но и из за её раздражения. А потому, прежде чем взяться за покупки из магазина, мягко сказала, обращаясь к Мелинде, которая нахохлилась, не поднимая глаз:

  Мелинда, не обижайся на меня. Пожалуйста.

Девушка в ответ бросилась к ней обнять и заплакала.

Пришлось постоять немного, пока их никто не видит и пока Мелинда сумеет справиться со слезами. И напомнить:

  Мелинда, ещё несколько часов – и к нам приедут гости.

Девушка прерывисто вздохнула и взялась за первую коробку. Она была так расстроена, что не стала спрашивать, что находится в самой большой коробке, а Инна берегла секрет до завтрашнего дня.

…Вечер прошёл на уровне, как решила Инна.

Тётушки обрадовались, что у них снова гости, перед которыми они не ударят в грязь лицом: дом отмыт так, как будто постарались несколько человек из прислуги, на кухне были готовы нарезанные «деликатесы» (для Даремов деликатесы, конечно же), а в кабинете библиотеке старого Дарема лежала настроенная гитара.

Мелинде Инна не обещала ничего. Поэтому, естественно, она ничего не сказала Неису о том, что уезжает утром. Просто была с ним ласкова – в ответ, потому как с нею он был заботлив так, словно уже и сам всё знал.

А что творилось в доме, когда Райф (с благословения Неиса) уединился со стариком Даремом и попросил у него разрешения на свадьбу с Мелиндой!..

…Утром, за полчаса до приезда нанятого экипажа, Инна позвала Мелинду в свою комнату и открыла, наконец, самую большую магазинную коробку. Одно за другим появлялись из неё белое платье, накидка с капюшоном, оттенком чуть темней платья, шляпка со светлой вуалью и белые туфельки. Затем взорам новоиспечённой невесты, расплакавшейся от заботы кузины, предстала небольшая сумочка с мелочью вроде веера и перчаток.

И последние минуты перед прощанием обе ревели в голос, не стесняясь ничего и никого. Мелинда плакала, что полюбившаяся ей кузина не останется на свадьбу, а Инна оплакивала свою несостоявшуюся судьбу в лице Неиса.

Потом Инна сбегала к старику Дарему и напомнила, что выполнила своё обещание по поводу судьбы его внучки. С трудом распрощались с нею всплакнувшие тётушки, и долго (оглядываясь – видела Инна) шла за экипажем вновь плачущая Мелинда…

На постоялом дворе, то бишь на станции «межгорода», Инна пересела в другой экипаж, курсировавший между городами. Через несколько часов она очутилась в третьем экипаже, который привёз её в небольшую столичную гостиничку. Именно здесь она должна была встретиться с господином Лэндонаром, который должен переправить её в её родной мир.

Устроившись в небольших, нероскошных, но комфортных апартаментах третьего этажа, Инна привела себя в порядок и села на небольшом балконе выпить принесённого по её заказу чая. Здесь, под тентом, защищающим её от прямого солнца, она пила этот чай, вкуса которого не чувствовала, и слепо смотрела на улицу.

«Жалею ли я, что согласилась на предложение господина Лэндонара? – спрашивала она себя.