-  Ладно, ладно, не стоит.

    -  Почему не стоит, господин лейтенант, ведь здоровый парень, отличный воин. Его бы сейчас сюда!

    -  Эй, не трави душу, комит. - Стилет крепко стиснул рукоять кинжала, помещённого в потайные ножны.

    -  Я так удивился, когда он отказался покидать остров. - Зулус скрестил руки на груди.

    -  Ненормальный, - почти прошептал венецианец и от неловкости стал рассматривать собственные ногти, - Ты видел его глаза?

    -  Да, и слышал, что он говорил, - печально ответил африканец. - Плам искренне верит, что может починить летающий замок и воздушную повозку Епона-матери.

    -  Ты видел его глаза?

    -  Много говорил о рабстве, - вздыхая, продолжал Чака, - собирается обучать туземцев владению мечом и стрельбе из огуречного самострела.

    -  Безумные глаза…

    -  Господин лейтенант, он ведь и вправду хочет лететь на замке людей-осьминогов во Францию, говорит, что будет там сражаться с повелителем рабства! Ему про него мама на Севере рассказывала…

    -  Успокойся, Чака. - Венецианец больше не смотрел на остров и отпустил рукоять кинжала. - Он свободный человек, пусть делает что хочет. Через полгодика или год мы всё равно туда вернёмся, думаю, папа римский захочет узнать побольше о летающем замке рептильных гуманоидов. И папу вряд ли обрадует, что И-Тить и Епона-мать сбежали. Пламен здорово рискует, оставаясь один на острове…

    -  Да, но, говоря по правде, риск для Плама что вино для капитана Будулая, - согласился зулус и впервые улыбнулся, - чем его больше, тем больше требуется.

    -  А с другой стороны, - продолжал рассуждать Стилет, - пока на острове наш человек, лучший человек, он будет держать ситуацию под контролем.

    -  Будем надеяться, господин лейтенант!

    -  Будем.

    Одна из туземок, та, что повыше, ловко спустилась на куршею и кокетливо прошлась сквозь ряды гребцов. Сказать, что на неё смотрели с вожделением, значит соврать. Мысленно за неё дрались с безжалостным членовредительством в самом прямом смысле этого слова.

    Девушка наклонилась к разуму Лысому и что-то шепнула на ухо. Голова гребца сделалась сиреневой от прилившей крови. Долго не задерживаясь, красавица отправилась навстречу зулусу. Голос её был очарователен.

    -  Господин барон приглашает господина лейтенанта наверх, - сказала она Чаке.

    -  Хорошо, я передам, - ответил африканец, - а меня?

    -  Нет, - улыбнулась прелестница, - но, когда барон уснёт, я могу прийти к тебе, воин.

    Зулус потерял дар речи.

    Гребцы налегли на вёсла с особой яростью.

    -  Разум Лысый, - тихо спросил разум Выдох, - что она тебе сказала?

    Бывший начальник первого поселения уставился на соседа отрешённым взглядом.

    -  Никогда не поверишь…

    -  Ну что, пожа-а-алуйста!

    -  Выдох, ты только держись, ты только молчи, хорошо?

    -  Хорошо! Что?

    -  Она сказала: «Разумы, держите курс на свистящие сосны».

    -  Что?

    Они оба уставились на туземку, а та заговорщицки подмигнула им одним глазом. И-Тить и Епона-мать не погибли и не сбежали, вот они! Значит, дело свистящих сосен будет жить.