Ричард Кнаак. Весы Великого ЗмеяТрилогия Войны Греха – 2
Всем верным и весьма терпеливым поклонникам мира Санктуария
Пролог
…Второе пришествие нефалемов навечно изменило весь мир, но разительнее всего сущего изменился первый средь них, Ульдиссиан уль-Диомед. Не желавший себе ничего, кроме достойной и незатейливой жизни простого крестьянина, он был вынужден стать зачинателем массовых возмущений. Именно ему предстояло открыть людям часть правды о Санктуарии – так называли сей мир те, кто более всех прочих стремился завладеть им. Именно от него люди узнали об извечной войне меж ангелами и демонами в обличьях Собора Света и Церкви Трех. Обнаружив в Ульдиссиане угрозу всем своим замыслам, и Собор, и Церковь пустили в ход все, чем располагали, дабы обманом превратить нефалема в послушную марионетку или же погубить. Мало того, обманутый тою, кого полагал возлюбленной, Ульдиссиан сделался опасен для себя самого, ибо, стремясь освободить род людской от ярма тех, кто считал себя законными повелителями человеческой расы, перестал замечать, что творится вокруг него. Однако, чувствуя на утомленных плечах тяжесть судьбы всего Санктуария, Ульдиссиан не знал, что были и другие, кто бился с его врагами уже сотни лет, бился и не сдавался, сколь ни бесплодной, сколь ни безнадежной казалась борьба сия на протяжении многих веков. Да, знать о них он не мог, и это, вполне возможно, было лишь к лучшему… ибо они, в свою очередь, не понимали, как поступить с ним – раскрыть ли навстречу объятия… или же уничтожить, согласившись в том с ангелами и демонами.
Глава первая
Огромный город, именуемый Тораджей, горел… Неизменно уступавшая великому Кеджану, что на востоке, и в великолепии, и в величине, Тораджа, однако ж, широко славилась неповторимыми достопримечательностями, доставлявшими немало радостей и самим горожанам, и странникам из далеких краев. Сразу же за северо-западными воротами города начинался просторный открытый рынок, где за сходную цену можно было купить либо продать любой товар из известных земель. Невдалеке от центра города находились украшенные множеством прекрасных статуй, разбитые несколько веков назад сады, где всякий желающий мог полюбоваться спиральными деревьями или легендарными фалоцветами – цветами сказочной красоты, каждый лепесток коих переливается более чем дюжиной различных ярких оттенков. Аромата этих цветов не сумел повторить еще ни один парфюмер. За садами высилась громада Арены Клитоса, под кровом которой устраивались Ниролийские Игры, привлекавшие заезжих зрителей даже из самой необъятной столицы. Но в ту ужасную ночь все эти легендарные места, обычно битком набитые публикой, были пусты. Некое оживление наблюдалось лишь в одном-единственном месте, однако кое-какие следы его были видны за целую милю даже из чащи джунглей, окружавших стены Тораджи. Тораджа пылала… а в самом центре пожарища высился храм Церкви Трех. Отсветы пламени озаряли небо высоко над треугольной постройкой о трех башнях, самым большим храмом секты на свете, если не брать в счет главного храма невдалеке от Кеджана. Из окон фронтальной башни – той, что посвящена Мефису, одному из трех духов-покровителей Церкви – клубами валил черный дым. Исполинский красный круг, символ и ордена, и любви, считавшейся сферой влияния Мефиса, кренился книзу, и, отлитый из железа, угрожал тем, кто находился внизу, не меньше огня, пожиравшего опорные балки. Увы, постигшей храм участи зодчие, воздвигавшие здание, и представить себе не могли, а посему о дополнительных опорах не позаботились. Но если башне Мефиса только грозила неминуемая беда, то с башней Диалона, что справа, самое худшее уже произошло. Баранья голова, символ целеустремленности, по-прежнему гордо висела на месте, но выше, над нею, постройка превратилась в развалины. |
