Баринов не ответил.

Татьяна видела, что ему сейчас очень тяжело, что он едва сдерживается, даже рука, которая лежала на столе, затряслась. И она решила его оставить одного, хотя бы ненадолго. Поцеловала в черноволосую макушку и вышла из кухни. Вошла в гостиную и замерла на пороге, увидев на диване грустного Артёма. Он сидел, низко опустив голову и, кажется, вытирал слёзы. Таню даже прострелило, настолько она испугалась.

– Артём, ты почему не спишь? – почти шёпотом спросила она. А Темка повернул голову, посмотрел на неё, и Таня на самом деле заметила слёзы у него на глазах. И перепугалась ещё больше. – Тёма, что случилось? – подошла к нему и села рядом с ним на диван. В комнату вошёл Роман, видимо, услышал её голос и замер в настороженности. А Самойлова вцепилась в ребёнка. – Артём, что ты слышал? Скажи мне! Что ты слышал?

Он шмыгнул носом и всхлипнул.

– Вы ругались! – с упрёком воскликнул он.

– А что ты слышал? – спросил Роман.

– Вы ругались! – повторил мальчик и заплакал, а Татьяна прижала его к себе и одновременно с этим вздохнула с облегчением, когда поняла, что ничего конкретного ребёнок не услышал, а скорее всего и не вникал, сразу испугался, когда услышал их разговор на повышенных тонах. Посмотрела на Романа и покачала головой, он тоже вздохнул, переводя дыхание. – Не плачь, мы не ругались.

– Я слышал! Ругались!

– Нет. Когда люди ругаются, они злятся друг на друга, а мы с папой просто спорили. Это совсем другое. А сейчас спать уже пойдём.

Артём судорожно втянул в себя воздух со всхлипом, но уже начал успокаиваться. Вытер слёзы рукавом пижамы и, наконец, посмотрел на отца.

– Правда?

Роман тоже сел на диван и протянул к нему руки.

– Иди сюда.

Артём перебрался к нему на колени и прижался, а Баринов другой рукой обнял Татьяну. Она пристроила голову у Романа на плече и погладила Артёма по волосам.

– Не плачь, всё хорошо. Мы с папой не ругались. И не будем.

Тёмка кивнул.

– Я не люблю, когда ругаются…

– Никто не любит. И мы не будем, да?

Мальчик опять кивнул.

– А в цирк, правда, пойдём? Вместе?

– Ну, конечно пойдём, – как можно увереннее сказал Роман. – В субботу, да, Тань?

Она торопливо кивнула, а потом улыбнулась.

– Как мы завтра утром вставать будем? Не выспимся.

– А можно никуда не ходить, – внёс дельное предложение Артём, зевая. Уже успокоился, и его потянуло в сон.

Таня с Романом весело переглянулись, и она пощекотала Тёмку, который уже успел закрыть глаза.

– Хитрюга.

Баринов наклонил голову и поцеловал её и одними губами проговорил те слова, которые она ждала весь сегодняшний вечер.

– Я тебя люблю…

На следующий день

– Вы сегодня прямо сияете, Татьяна Николаевна!

Самойлова улыбнулась своей секретарше и кивнула.

– У меня есть для этого повод. Очень веский.

– И что это за повод, интересно?

Она обернулась и несколько стушевалась, увидев Бориса. Пожала плечами.

– Просто хорошее настроение.

– Даже завидно, – вздохнул он. – Это, наверное, здорово – быть источником твоего хорошего настроения.

Таня умоляюще посмотрела на него, понимая, что секретарша ловит каждое их слово, хотя и делает вид, что не слушает.

– У меня просто хорошее настроение, – тихо повторила она. – Просто так.

– Ну, конечно, – скептически усмехнулся Стержаков. – Конечно, просто так.

Она улыбнулась ему ничего не значащей улыбкой и прошла в свой кабинет. Как же всё таки ей неудобно перед Борисом.