— Сестра Клотильда всегда была очень внимательна к тебе, — заметила Джузеппина.

— Она понимает, что со мной ей не приходится терять время понапрасну, — с равнодушной гордостью объяснила Саулина.

— Она очень высокого мнения о тебе, — продолжала певица.

— Я была бы лицемеркой, если бы сейчас начала скромничать.

— Но скромность украшает женщин…

— Синьора Грассини, — четко объяснила Саулина, — за четыре года я много думала, прочитала много книг и кое-что усвоила. Некоторые мудрые мысли произвели на меня большое впечатление и остались в моей памяти навек. В особенности одна. Я убедилась, что бессмысленно и невыгодно преуменьшать свою значимость. Это глупо. Только малодушные ценят себя ниже, чем на самом деле стоят. А ханжество никогда не считалось доброде-телью.

Джузеппина сделала вид, что закашлялась, вытащила из ридикюля розовый платочек и, выглянув в окно, убедилась, что снег повалил гуще. На самом деле она пыталась избежать спора, в котором ей не суждено было уцелеть. Язычок, отточенный светской болтовней, не годился для пикировки с беспощадной логикой маленькой дикарки из Корте-Реджины.

— К нам скоро вернутся французы, — сказала Джузеппина после недолгой паузы. — Ты рада?

— Слава богу, — ответила Саулина совершенно равнодушно.

— Что касается первого консула, — кокетливо продолжала оперная дива, — он по-прежнему мой лучший друг. И передает тебе свой самый горячий привет.

Саулина теперь уже хорошо понимала, что имеет в виду Джузеппина, называя Наполеона своим лучшим другом, но это признание ее не волновало.

— Он доволен моими успехами? — спросила она не столько из искреннего интереса, сколько для того, чтобы просто поддержать разговор.

— Он гордится твоими отличными результатами. Каждый раз спрашивает, как у тебя дела, — сказала Джузеппина, сжав ее руку обеими руками и глядя на нее с любовью. — Я ему обещала, что по окончании занятий привезу тебя в Париж.

— Могу я узнать, в чем причина?

— Мне кажется, что тебе больше не нужно учиться.

— Знаний никогда не бывает слишком много, — возразила Саулина.

— Ты изучила латынь, французский, естественные науки и математику.

— Ну, раз уж об этом зашел разговор, я еще умею вышивать, готовить, сочинять пригласительные записки, а также письма с поздравлениями и соболезнованиями.

— Зато ты почти незнакома с музыкой, — подхватила Джузеппина. — Почему бы нам не поехать домой и не заняться музыкой всерьез?

— Заманчивое предложение, — сказала Саулина, — но я приму его лишь в том случае, если вы мне позволите продолжить занятия и по другим предметам.

— Ты хочешь сказать, что согласна покинуть эту мрачную темницу? — обрадовалась Джузеппина, протягивая ей обе руки.

— Я хочу сказать, что при определенных условиях была бы готова принять ваше предложение.

— Ты сняла камень с моей души, Саулина! — воскликнула певица, стискивая ее руки в своих. — Мне так нужен близкий друг, — растроганно добавила она, — на которого я могла бы положиться.

Саулина в глубине души не исключала для себя возможности, которую сейчас предложила ей ее благодетельница. Жизнь в колледже давалась ей с трудом. Тупицы благородных кровей, на чьих геральдических знаках должны были бы фигурировать ослиные уши, завидовали успехам Саулины и третировали ее за низкое происхождение, хотя за нее аккуратно вносили немалую плату.

Мать-настоятельница испытывала к ней противоречивые чувства.