Делла Сванхольм. Ветер страсти
1
— Погода действительно сошла с ума, — пробормотал Бьерн Магнуссон и бросил взгляд на термометр, установленный на крыше соседнего здания. Он застыл на отметке плюс 35 градусов. — Чтобы в мае в Стокгольме было столько! И все же это не шло ни в какое сравнение с Суданом. Там в это время столбик термометра не опускался ниже отметки 45 градусов. К тому же в Стокгольме вокруг повсюду была вода: озеро Меларен, находившееся на западе шведской столицы, сливалось с заливом Сальтшен и с Балтийским морем на востоке, опоясывая Стокгольм чудесным прохладным кольцом, а вот когда Всевышний создавал Судан, то он, кажется, просто забыл про воду. Бьерн не смог сдержать гримасы. Если когда-нибудь в Судане появится вода и голые, лишенные какой-либо растительности пустыни зазеленеют, он будет готов снова поверить в чудо — как когда-то в далеком детстве. Бьерн Магнуссон, тридцатилетний высокий светловолосый и голубоглазый шведский дипломат, припарковал машину на стоянке напротив Министерства иностранных дел Швеции, красиво выложенной по краям натуральными гранитными валунами. В ближайшем фонтане с гиканьем блаженно плескались ребятишки. Представить такое в Судане было просто нереально. Воду в этой стране добывали только при помощи опреснительных установок, и она была драгоценной. Просто так лить воду в чашу фонтана из пасти вот такого, например, бронзового тритона жители Судана посчитали бы явным кощунством. И были бы абсолютно правы, подумал Магнуссон, заходя под мраморные своды парадного входа министерства. Стоявший у входа охранник покачал головой. — Ну и загар же у вас, господин Магнуссон. Вы больше похожи на бедуина, чем на уроженца провинции Вермланд. — Он пристально вгляделся в лицо Бьерна и сочувственно проронил: — Там, в Судане, должно быть, было жарко? — Во всех смыслах, — пошутил Бьерн. — Я понимаю, — кивнул широкоплечий охранник, лицо которого также неуловимым образом хранило следы нездешнего загара. — Я ведь прослужил три года в миротворческих силах ООН в Западной Сахаре. И под конец мечтал лишь об одном — когда-нибудь оказаться дома, в Швеции. — Он сокрушенно вздохнул. — Но мне порой кажется, что я и не уезжал из Сахары. Особенно когда стоит такая погода, как сейчас. — Он скользнул взглядом по лицу Бьерна: — Или это вы привезли ее с собой из Судана? — Типун тебе на язык, Йохан, — бросил Магнуссон и пошел к лифту. Через минуту украшенный огромными зеркалами в вычурных бронзовых рамах лифт вознес Магнуссона на четвертый этаж. Ставя привыкшие к ходьбе по раскаленному песку суданской пустыни ноги чуть шире, чем того требовал идеально гладкий дубовый паркет, Бьерн зашагал по хорошо знакомому коридору. Приблизившись к массивной деревянной двери с вытертой медной ручкой, Магнуссон на какое-то неуловимое мгновение замер, а затем решительно вошел. Руководитель департамента стран Африки Ингмар Альберг, встав из-за громоздкого, как корабль, письменного стола, радушно улыбаясь, шагнул Бьерну навстречу. — Рад видеть тебя живым и здоровым, дружище. — Он обнял Бьерна за плечи. — Руководство оценило твою деятельность в Судане, Бьерн. Ты высоко держал шведский флаг. Особенно в Дарфуре. Продемонстрировал всему миру, как надо заботиться о беженцах, что значит реально помогать им. Спас от гибели, наверное, тысячи людей. — Я был там не один. — Но ты был одним из лучших. Благодаря этому авторитет Швеции как страны, которую по-настоящему заботят проблемы в самых далеких уголках планеты, вырос еще больше. Об этом мне говорили даже в парламенте. — Спасибо. — Мы все, конечно, понимали, как ты устал. |
