Айат коснулась его плечом. Драун не нравился ей. Он ощутил излучаемое ею тепло.

— Да, — сказал он. — Нам действительно стоит держать это дело в тайне. — Он скользнул взглядом по Рошфору. — Насколько я понимаю, вы изучаете планх. Как ваши успехи?

Улыбка землянина была удивительно робкой для инопланетного врага, вскружившего голову девушке, некогда именуемой Хилл.

— Не слишком велики, — произнес он. — Я бы попытался сказать несколько слов, но боюсь, что вы найдете мой акцент чересчур ужасающим!

— Он чертовски хорошо успевает, — сказала Табита и прижалась к нему.

Обняв ее рукой за талию, Рошфор заявил:

— Я не имею ни малейшего намерения передавать ваши планы своим, гражданин. Я хотел сказать, Кристофер Холм! Но мне лучше прояснить свою позицию. Я — на стороне Империи. Когда я получал офицерский чин, я принял присягу, и сейчас не собираюсь отрекаться от своего звания.

— Хорошо сказано, — одобрила Айат. — Так мог бы сказать мой нареченный!

— Что значит честь для землянина? — Фыркнул Драун. Табита бросила на него полный ярости взгляд. Прежде чем она смогла что-либо сказать, не поняв, очевидно, сказанной на планхе фразы, землянин продолжал:

— Я думаю, что после войны я поселюсь на Авалоне. Каким бы ни был ее конец. Но я верю в то, что он может быть только один. Кристофер Холм, прежде, чем влюбиться в эту леди, я влюбился в ее планету! Смогу ли я заставить вас понять неизбежное, прежде чем ужас опустится на Тэбби и Авалон?

— Нет, — ответил Аринниан.

— Я так и думал, — вздохнул Рошфор. — О'кей! Я пойду погуляю. Часа будет достаточно?

— О, да, — сказала на англике Айат.

Рошфор улыбнулся:

— Я люблю весь ваш народ!

Айат кивнула Аринниану.

— Я вам нужна? — Спросила она. — Ты собираешься объяснить идею в целом? Я ее уже слышала. — Она издала свистящий звук, обозначающий на планхе смешок. — Вы знаете, как жены ускользают от насмешек своих мужей?

— Гм?. — Сказал он. — Что же ты собираешься делать?

— Побродить с Ф. Фи-липп Хроаш Фор. Он бывал там, где сейчас Водан.

«И ты тоже?» — Подумал Аринниан.

— К тому же, он мужчина Хилл и наш друг, — добавила Айат.

— Иди, если хочешь, — сказал Аринниан.

— Значит, час, — коготки постукивали, шелестели перья, когда Айат шла за землянином. Она догнала его и взяла за руку. — Идемте, нам нужно о многом поговорить, — сказала она на своем певучем англике.

Он снова улыбнулся, поцеловал Табиту и повел итрианку за пределы дома. Когда они исчезли, установилась тишина, нарушаемая лишь шелестом деревьев. Аринниан не двинулся с места. Драун глумливо усмехался. Табита порылась в трубках, выбрала одну и закурила. Казалось, все ее внимание привлечено именно к этому занятию.

— Не нужно меня винить, — сказал Драун. — Если бы не Табита, я бы обошелся с ним так же, как и с его товарищем. Известно ли тебе, что она не позволила превратить его череп в кубок?

Табита окаменела.

— Что ж, скажи мне, когда ты устанешь от его приставаний, продолжал Драун. — Я вскрою его живот на итрианском алтаре.

Она решительно повернулась к нему. На ее щеке белел шрам.

— Чего ты добиваешься, чтобы я положила конец нашему портнерству? — Спросила она. — Или же хочешь, чтобы я тебя вызвала тебя на дуэль?

— Табита Фалкайн имеет право сама устраивать свою жизнь, Драун, вмешался Аринниан.