— Знаю, — сердито сказал Семенов. — Вы каждый раз об этом говорите. Надо, Пенкин, знать, у кого воруете мобильные телефоны.

— А наши чиновники не обеднеют, — усмехнулся Пенкин. — Еще наворуют. Знаете, сколько я получил за ее мобилу?

— Так вы что — знали, кто ее отец?!

— Откуда? — Пенкин вновь откровенно смеялся.

— Но вы же только что сказали: чиновник.

— Выходит, угадал?

— Я его сейчас убью! — прошипел Хлынов. -Издевается, гад!

— Спокойнее, Олег. Потерпевшая, подпишите протокол.

Девица энергично двинула челюстями, перекатывая во рту жевательную резинку, и шагнула к столу. Пенкин следил за ней, улыбаясь.

— Увести, — велел Семенов.

— Чего-о? — распрямившись, сказала девица.

— Я имею в виду подследственного. Остальные тоже могут идти.

— Проходи, — сказал Семенов и плотно закрыл дверь за оперуполномоченным Олегом Хлыновым. Тот уселся на стул и с усмешкой сказал:

— Ну что, Вася? Берешь свои слова обратно? Насчет того, что это не Пенкин? И что телефонов он не воровал?

— Нет.

— Одна его опознала со стопроцентной уверенностью. Даже голос. А реплика Пенкина совпала с тем, что она помнила. Остальные колебались. Причина понятна. У девицы папа — большая шишка, она ничего не боится. Если на суде она пойдет первой, остальные потерпевшие без колебаний покажут, что телефоны у них украл именно Пенкин. Вот мы и приплыли к берегу, Вася.

— Да? Мне пришел ответ из Московского информационного центра.

Семенов прошелся взад-вперед по кабинету. Он заметно нервничал.

— И что? — подался вперед Хлынов. — Отпечатки пальцев не совпадают? Фотографии в деле?

— Если бы! — в сердцах сказал Семенов. — То-то они резину тянули! А я все голову ломал: в чем причина? Неужели так трудно найти в архиве дело? А его просто нет!

— Как это нет?

— А так. Исчезло. Никаких сведений об Анатолии Ивановиче Пенкине шестьдесят шестого года рождения. Когда он сел? Лет двадцать назад. Сейчас ему тридцать девять. А сел в возрасте восемнадцати лет. Вот и считай. За двадцать лет столько всего произошло! Страну, как нынче говорят, колбасило. Строй менялся. Бывшие уголовники большими начальниками становились. Дела из архива изымались, просто-напросто исчезали. Вот и следов Пенкина там нет. Упоминания о том, что Анатолий Иванович Пенкин сидел, найти можно. В деревне Сосенки еще помнят о тех событиях. Не один он под суд пошел, была свалка, трое срок получили. Первый вернулся в родную деревню, спился, по пьяни же и замерз в снегу. Второй, Пенкин, сейчас находится под следствием. А вот третий… Личность известная. Он теперь в авторитете. Прозывается Петька Слон. Четыре ходки. Его не достанешь. Говорят, за бугор подался. У голубого залива на вилле кости греет на пару с юной моделькой. То-то Пенкин скрывать не стал, что сидел. Ему с такой биографией на зоне будет комфортно. Есть на кого сослаться, за ним стоит Слон. Но его личное дело с фотографиями, отпечатками пальцев, антропометрическими данными исчезло.

— Ну и что?

— Да ничего, — развел руками Семенов. — Можно, конечно, наведаться в Информационный центр, поговорить с сотрудниками. Узнать подробности. Вдруг кто-то приходил по душу Пенкина? Что за человек? Кому заплатил за дело? Сколько?

— А зачем? — осторожно спросил Хлынов. — На нет, как говорится, и суда нет. Да и потом: кто тебе скажет правду? Что было, то прошло.

— Вот на это он и рассчитывал.